Всю осень с наших экранов не сходили кадры «замерзающей» Камчатки. Взбудораженные журналисты окрестили полуостров «полюсом холода». «Ни разу за последние годы мы так хорошо не подготовились к зиме, как в этом году. Но, видно, область слишком далеко от Москвы и можно всю страну вводить в заблуждение — возмущались в Москве на сессии Конгресса муниципальных образований камчатские мэры. И пригласили нашего корреспондента прилететь разобраться. Губернатор Камчатки Михаил МАШКОВЦЕВ рассказывает, как же обстоят дела на самом деле.
— Начиная с 2001 года мы все увереннее входим в отопительный сезон. Да, Камчатка была «полюсом холода», но не сейчас, а в середине 90-х. Проблемы с отоплением есть, и они еще долго будут, потому что область дотационная, но они решаются. Во всех районах отопительный сезон начался 25 сентября. В Петропавловске 6 октября включили отопление в половине города, а к 26 октября был подключен последний аварийный дом. Это при том, что стояла теплая погода со среднесуточной температурой до плюс 10 градусов, а отопление по нормативам нужно начинать, когда она падает ниже плюс 8.
— Откуда же взялись кадры замерзающего полуострова?
— Чисто политический заказ — показать, что Камчатка хуже всех. Журналист в Москве может не знать реального положения дел. Но представители центральной власти, которые держат руку на пульсе субъекта в округе, кривят душой, заявляя, что на полуострове нет тепла и что губернатор должен иметь мужество уйти в отставку.
— А вам, Михаил Борисович, именно в этом году дали орден Петра Великого «За успехи в развитии области, способствующие процветанию России».
— В конце октября, когда приезжал Шойгу, два аварийных дома в Петропавловске-Камчатском действительно не отапливались, и заместитель губернатора лично находился в траншее вместе со слесарями, устраняя неисправность. И вдруг министр заявляет на пресс-конференции, что нужно вводить внешнее управление областью, и тут же сам вспоминает, как он в 1998 году приезжал сюда спасать область от замерзания. В декабре 1998 года у нас 29 дней при минус 20 градусах свет включался по графику на 4 часа в сутки, а о горячем водоснабжении вообще никто и не вспоминал, по трубам отопления гоняли чуть теплую воду, чтобы они не полопались. Тогда никто не говорил об отставке губернатора. В том же печально памятном 1998 году у нас было выловлено 132 тысячи тонн лосося — это абсолютный рекорд — и из них больше половины были выпотрошены и выброшены на поля. При таком огромном богатстве область зимой начала замерзать, потому что от этого богатства в бюджет не получила ни копейки. Но тогда никто не говорил о провалах в экономике.
— То есть сегодня идет заказная информационная атака? На российского зрителя кадры, показанные по телевидению, явно произвели впечатление.
— Тут-то это воспринимается иначе. Выборов у меня в этом году нет. Местные журналисты смеялись, вспоминая, в каком году сняты эти кадры. В 1999 году у нас в поселках, как в блокадном Ленинграде, в каждом окне пятиэтажек торчала труба самодельной печки. Теперь этого нет, и именно теперь решили сделать Камчатку «полюсом холода».
Истерика вокруг «замерзающей Камчатки» завершилась возбуждением надуманного уголовного дела. Областная прокуратура в предыдущие годы полностью одобряла действия, которые мы предпринимали для предотвращения замерзания поселков, а тут вдруг решила назвать их «нецелевым использованием денег». В чем это нецелевое использование заключается? Мы регулярно получаем в рамках северного завоза из федерального бюджета средства на закупку топлива. В категорию труднодоступных территорий с ограниченным сроком завоза входит вся область, кроме центральной ее части — городов Петропавловска и Елизово. Чистое недоразумение еще и потому, что весь завоз идет именно через эти города. Деньги на северный завоз поступают всегда вовремя, на них закупаются дизельное топливо и уголь, которых хватает до июня. Топлива для Петропавловска и Елизова мы сразу на весь период закупить не можем, сколько денег есть — на столько и закупаем. В конце 2002 года, когда правительство приняло постановление о повышении зарплаты бюджетникам, под которое не дало регионам ни копейки, мы вынуждены были большую часть наших денег отдать на зарплату. Стали одним из 10 регионов России, полностью и в срок исполнившим это постановление. Деньги взяли из собственного бюджета, приостановив другие расходы.
Не побоялись это сделать, так как знали, что в первом квартале появятся новые доходы, а пока в порту лежат десятки тысяч тонн угля для Мильковского и Усть-Большерецкого районов. Заключили договоры займов с главами этих районов и направили топливо в Елизово и Петропавловск. В первом квартале, как и планировали, докупили уголь и вернули.
Он, кстати, по сию пору в порту — в прошлом году Милькову и Большерецку не понадобился. И вот это назвали нецелевым использованием федеральных средств. Но даже если признать, что использование было «нецелевым», уголовного дела все равно нельзя было возбуждать, потому что есть решение Верховного Суда о том, что если руководитель превысил свои полномочия с целью предотвратить ситуацию, последствия которой принесут больший ущерб, чем эти действия, то такие действия не могут считаться преступлением. Практически любому губернатору приходится, чтобы избежать серьезных проблем в жизни области, перебрасывать средства с одной статьи на другую. Чтобы заткнуть самую вопиющую дыру. Если исходить из этой ситуации, то под суд можно подвести абсолютно всех. Ясно, что дело возбуждено по «телефонному» праву. Первые дни было очень неприятно — явки в прокуратуру, участие в допросах, потом к этому привыкаешь. Жалко государственных средств, которые на это тратятся. Работает следственная бригада из 16 человек, составлена бухгалтерская экспертиза в 12 томов.
— Вы, Михаил Борисович, как руководитель несете ответственность за свой регион, и по логике вещей у вас должна быть достаточная степень самостоятельности в принятии жизненно важных для населения решений.
— Через неделю в Елизово опять кончится топливо. А в бюджете денег нет — опять повышение зарплаты бюджетникам, под которое из центра пришло только 25 процентов от необходимой суммы. Если действовать строго по закону, я должен сказать главе Елизовского района: выкручивайся сам или замерзай. Но 23 тысячи тонн угля лежат в порту — в районы уже завезли столько, сколько нужно на зиму. Имея в активе уголовное дело, решиться вновь поступить, как в прошлом году, трудно. Пошли другим путем. Провели заседание областной комиссии по чрезвычайным ситуациям. В комиссию входят представители федеральных структур, работники областной администрации — и все 16 членов сказали: дело яснее ясного, отдавайте уголь — проголосуем и разойдемся. В это же время я получаю письмо из областной прокуратуры, где мне дают совет обратиться в правительство с просьбой признать Елизово и Петропавловск-Камчатский территорией северного завоза и, когда это произойдет, спокойно отдавать им уголь. Но мы восемь лет кряду обращаемся в Москву по этому вопросу, и пока безрезультатно.
— Получается, кто как договорится с правительством, так и живет?
— Не с ходу, но я добиваюсь решения наших проблем на федеральном уровне. Другое дело, что решения принимаются гораздо медленнее, чем нам хотелось бы.
Правительство из года в год сокращает налогооблагаемую базу. Ослабляет давление на предпринимателей, но при этом страдают дотационные области. Собственные доходы у нас 3,5 млрд рублей и примерно столько же получаем из федерального бюджета. То есть бюджет региона меньше 7 млрд рублей. В 2002 году у нас было в результате изменения налогового законодательства 500 млн выпадающих доходов, в 2003 году — около 700 млн рублей, в 2004-м — почти миллиард рублей. Механизмы, которые правительство закладывает для компенсации, у нас, как и в других северных регионах, практически не работают. Сейчас принята новая налоговая концепция рыбной — базовой — отрасли на Камчатке. Но как тут не вспомнить крылатую фразу Черномырдина? Я с первого дня работы губернатором доказывал, что нужно брать налоги не за рыбу «в воде». Не на аукционах, а за каждую тонну выловленной рыбы. На совещании у премьера М. Касьянова назвал ориентировочную стартовую цену на каждый вид рыбы. И доказывал, что необходимо оставлять деньги на развитие территории, поскольку по Закону о биоресурсах рыба у нас — федеральный ресурс, 40 процентов доходов с нее идет в центр, 60 — остается территории. До того как это ввели, у меня на все промышленные квоты было своеобразное добровольное изъятие природной ренты. Договорились с рыбниками — надо помогать социально-экономическому развитию территории. На эти деньги удалось три года прожить без отключений тепла и света, навести порядок в жилищно-коммунальном секторе, что-то оставалось и на образование, здравоохранение, культуру. Люди вздохнули свободнее, стало теплее и светлее жить. Рыбаки говорили: мы отдаем деньги с легкой душой, потому что знаем, пока мы в море, семья в тепле, дети готовят уроки при электрическом свете. Все помнят, как в 1999 году у нас трагически погибла девочка — взорвался китайский фонарик, при свете которого она делала домашнее задание. Но теперь, когда в новой концепции все близкие мне идеи вроде бы реализовались — введена фиксированная плата примерно на уровне стартовых цен аукционов, все 100 процентов доходов уходят в федеральный бюджет, а из Москвы Камчатка получит 3,15 процента этих денег. По закону должна бы получить 60 процентов.
И поскольку вся рыба обложена этой платой, то ни о каких дополнительных деньгах я с рыбаками договориться не могу. Раньше половину рыбных квот они покупали на аукционах, другую половину давала областная администрация, и с этих квот мы договаривались о шефской помощи территории. На одном этом мы теряем в год 700 млн рублей.
Другой новый закон, чреватый на Камчатке почти катастрофой, — о местном самоуправлении. Нас успокаивают: возвращаемся к Советам. Но забыли, что тогда существовала жесткая партийная властная вертикаль да и денег на территории шло не в пример больше.
Хорошо, что закон растянут в введении и есть время подумать и внести, возможно, какие-то поправки. Вся ответственность с региона перекладывается на главу муниципального образования. Казалось бы, чего лучше. Отдал петропавловскому мэру Юрию Голенищеву все, что положено, и спи себе спокойно. Но люди не знают, что местное самоуправление подчиняется только Богу и народу, а не губернатору и Президенту. Люди не для того за меня голосовали, чтобы я делил: мое — не мое. Им все равно, кто отвечает за свет и тепло, и они совершенно правы.
Горячее водоснабжение город мог получить 20 августа, а не 20 октября. Была договоренность с энергетиками, что мы выплачиваем только часть долгов, и они тут же включили бы горячую воду. Требуемые 30 млн рублей были направлены в город для выплаты долгов энергетикам. Вместо этого глава самоуправления направил эти деньги на закупку топлива для своей горэлектросети, причем там не было никакой срочности. За что и возбуждено уголовное дело. Через частного предпринимателя решил закупить топливо, как сейчас выяснилось, на 1 тысячу рублей за тонну дороже, чем мы закупаем для области.
— Имея столько скандалов за плечами, мэр все равно не остановился?
— При той нищете, когда каждая копейка на счету, город потерял бы 35 млн рублей. На деле потерял все. Предприниматель, подрядившийся поставить топливо, отдал деньги каким-то «рогам и копытам» во Владивосток, а эта фирма, получив деньги, тут же объявила о своем банкротстве и растворилась, кроме юридического адреса там ничего и не было. Юрий Иванович откомментировал свои действия: «У всех бывают неудачи». Но Север неудач не прощает.
— В прошлую нашу встречу год назад вы как раз вернулись из Москвы, где пытались добиться введения внешнего управления финансами города. Но по действующему закону сделать это оказалось невозможно.
— Меня выслушивали, сочувственно кивали и разводили руками. Сейчас, кроме обязательных средств, которые субъект обязан перечислять городу, никаких дополнительных денег в городскую администрацию не попадает. Мы ищем и находим самые немыслимые обходные схемы помощи городу. Например, энергетики переуступают нам долги за городское тепло. Когда на грани забастовки были коммунальщики, четыре месяца не получавшие зарплаты, мы перечислили 17 млн рублей, хотя совершенно не обязаны были это делать. Не могли отдать напрямую, так направили городской администрации с четким указанием: для выплаты задолженности за выполненные работы, и расписали каждому предприятию суммы. Зарплату коммунальщики получили.
— Можно ли сказать, что область пережила самые трудные времена? Как вы оцениваете ее инвестиционную привлекательность?
— Экономический спад уже позади — наступило время стабилизации. Возможных инвесторов — море. Рыба всех привлекает: давайте мы вам построим заводы, завезем импортное оборудование. Но, к сожалению, объемы природно-биологических ресурсов гораздо меньше, чем желающих с этими ресурсами работать. Инвестиции нам нужны не тут, а в разработке камчатских полезных ископаемых.
— Помнится, в прошлую нашу встречу вы говорили, что помимо глобальных губернских вопросов вам постоянно приходится решать проблемы, возникающие на муниципальном уровне. Не только граждане, но и областная администрация, и депутаты горсовета не могут достучаться до своего главы. В местных газетах самый популярный жанр в последние год-два — открытое обращение к градоначальнику.
— По вторникам у меня прием по личным вопросам. Каждый день, кроме вторника, час прямой телефонной линии. Если первый год линия была раскаленной, то теперь звонят гораздо реже. Однажды был всего один звонок, и я даже забеспокоился, не напомнить ли по областному радио мой телефон. Несколько раз объявлял по радио номер своего домашнего телефона. И ничего страшного не произошло. Никто не замучил звонками. Люди понимают, что таким телефоном нужно пользоваться только в чрезвычайных обстоятельствах.
Я на Камчатке с 1980 года. Говорят, художники приезжают на Камчатку в командировку и, пораженные ее суровой красотой, остаются здесь навсегда. Мне тоже когда-то захотелось романтики. Оставил квартиру в Ленинграде и записался добровольцем в морскую геофизическую разведку. Поехал на три года. И вот — двадцать три года уже на полуострове.
Машковцев М. Б. Правда ли, что Камчатка замерзла? : [Беседа с губернатором обл. М. Б. Машковцевым о его деятельности по снабжению Камчатки топливом] / Вел кор. журн. // Рос. Федерация сегодня. — 2004. — № 4. — С. 22-23.
Автор — М. Б. Машковцев