То, что бурый медведь — сильный, опасный зверь и охота на него требует очень серьезного подхода, признает любой охотник — от опытного промысловика, на счету у которого не один десяток «мишек», до дилетанта, видевшего медведя лишь в зоопарке. Говоря слово «охота», имею в виду именно ее, а не расстрел в упор обес-. силенного, загнанного вертолетом или снегоходами зверя. Я, конечно, понимаю разницу между исконно русским понятием «охота» и заграничным сафари, непонятно мне лишь одно — почему мы всегда перенимаем из чужого опыта самые неприглядные и отрицательные стороны, будь то хоть искусство, хоть бизнес или еще что-либо. В охоте это выражается принципом «клиент всегда прав», доведенным до абсолютной беспринципности, отсюда и стрельба по всему живому с помощью всяческих транспортных средств. И если на фотографиях, время от времени появляющихся на страницах охотничьих журналов, вы видите рядом с «добытым» зверем довольные, в два подбородка и три подзатыльника «лица» без намека хоть на каплю усталости и пота, к тому же при полном отсутствии нужного снаряжения, кроме оружия, знайте: это не охотники, а медведь убит именно вышеописанным способом. Говорю так, поскольку мне на собственном опыте известно, сколько усилий и упорства требуется, чтоб действительно, по-настоящему охотиться и добыть столь желанный трофей.
На территории Камчатской области охота на бурого медведя проходит дважды в год — весной и осенью. Весенняя охота длится ровно месяц, обычно открывается 20-25 апреля. Осенью сроки, конечно, более продолжительны. Недавно губернатором Камчатки принято решение о запрете весенней охоты на бурого медведя с 2005 года, хотя оно и оспаривалось Камчатоблохотуправлением. Оценивать это решение однозначно трудно — с одной стороны, численность зверя в области, судя по результатам учетов, довольно стабильна, с другой — популяция стремительно «мельчает». Но если разобраться, виной тому почти исключительно пресс весенней иностранной трофейной охоты, «благодаря» которой встретить действительно крупного медведя на Камчатке становится все сложнее. Тогда и надо прекратить «иностранку», почему из-за нее должны страдать свои, местные охотники? Ко всему замечу, что именно весной, когда обзор позволяет видеть зверя на значительном расстоянии, да еще есть возможность «читать» след на снегу, наносится наименьший вред медведю в смысле отстрела самок с медвежатами. Конечно, присутствует и браконьерская добыча ради желчи, когда, как говорится, бьют все, что шевелится, однако данный контингент «охотников» меньше всего волнует, открыта ли охота вообще. Так, несколько лет назад в Корякин, на реке Ука, инспекторы рыбоохраны обнаружили на месте браконьерского стана около 50 медвежьих черепов и шкур без когтей. Ясно, что зверя уничтожали ради желчи систематически, без разбора. В подобных масштабах могут «работать» только организованные группы браконьеров, в распоряжении которых для заброски и вывоза из труднодоступных районов имеются вертолеты или высокопроходимая гусеничная техника. От безнаказанности браконьеры наглеют до такой степени, что бьют медведя прямо в заказниках и заповедниках. В 2003 году в заказнике «Река Удочка» Усть-Большерецкого района было убито с вертолета 10 медведей, у которых вырезали только желчь. Естественно, никого виновного не нашли и не наказали. И получается, что законопослушный охотник сидит дома, а браконьер круглый год выбивает медведя всеми возможными способами безнаказанно, так как случаи поимки на месте единичны. И еще один момент — с 1 января 2004 года вступил в силу Закон № 148-ФЗ, подписанный Президентом. Там почему-то бурый медведь камчатских популяций оценен в два раза дороже своих российских собратьев. С какой стати, позвольте спросить? Чем наши медведи так отличаются от себе подобных? Может быть, питаются долларами? Так не растут эти бумажки в наших лесах! Если умники, писавшие подобную галиматью, этого не знают, так не хворые поди могли бы и спросить. Еще одна неприглядная сторона закона в том, что охота становится все более недоступной людям со средним и малым достатком. И неужели авторы и вдохновители этого закона думают, что человек, у которого в жилах течет охотничья кровь, будет спокойно взирать на то, как какие-то дяди из центра пытаются лишить его любимого занятия? Вопрос, по-моему, риторический. Просто-напросто плюнет на эту бумажку и продолжит охотиться и будет по-своему прав, что не удивительно. Удивляет, по-моему, другое — создание необдуманных правовых актов, прямо толкающих человека на неправомерные поступки. Я вовсе не оправдываю браконьерство и прекрасно понимаю необходимость борьбы с ним, но для чего прямо или косвенно способствовать пополнению его рядов, не понимаю.
Где-то в первой декаде апреля бурые медведи начинают покидать свои берлоги. Некоторое время, приблизительно дней пять, медведь далеко от зимнего убежища не удаляется, устраивая лежки рядом, ведя малоподвижный образ жизни, как говорят, «досыпает». Затем в поисках пищи уходит, стремясь к освободившимся от снега участкам, полянам, а также богатым прошлогодним урожаем площадям стланика, ягодников и пр. Переходы зверей бывают довольно большими, их не смущают ни высокие хребты, ни огромные безлесные пространства, ни вскрывшиеся ото льда водные преграды. В обильных кормом местах медведи задерживаются вплоть до полного стаи-вания снегов, тем временем прорастают первые побеги трав, тоже занимающих не последнее место в весеннем рационе косолапых.
Смысл и суть весенней охоты на бурого медведя в следующем — увидеть зверя, подойти на выстрел и добыть его. Но прежде чем воплотить эту простую формулу в жизнь, нужно заиметь необходимое снаряжение, и сначала об этом, поскольку поверхностный подход здесь неминуемо приведет к усложнению, а то и срыву охоты. Итак, нужны: лыжи, белый маскхалат, бинокль, солнцезащитные очки и крем, хороший нож. Об оружии и одежде поговорим позднее, как и о питании.
Лыжи нужны широкие, лучше подбитые нерпой или камусом. Кроме того, древесину необходимо защитить от мокрого весеннего снега олифой либо водостойким лаком — впитавшее влагу дерево делает лыжи тяжелыми и плохо управляемыми. Площадки под крепления желательно проверить на предмет надежности соединения с лыжей, опять же из-за повышенной влажности — из намокшей древесины шурупы вылезают, словно из масла. Однажды такая «мелочь» испортила мне день охоты: провалившись в пустоты лежащего под снегом кедрового стланика, я пытался вытащить лыжу и после очередного рывка извлек ногу вместе с креплением и торчащими из площадки шурупами. Пришлось возвращаться за несколько километров к машине по старой лыжне, благо в багажнике были инструменты и саморезы, что позволило привести лыжи в порядок. Так что лучше будет носить с собой небольшую отвертку с шурупами — поможет в случае чего. Белый маскхалат должен отвечать следующим требованиям: быть легким, непромокаемым, непродуваемым и одновременно «дышащим», прочным. Соединить все эти качества вместе, по-моему, невозможно, но основные (для весны) все-таки реально. Хорошо показал себя маскхалат из импортного материала «Lutrella» (100% полипропилен). Он очень легок, не промокает, малопродуваем, прекрасно стирается в теплой воде. Из недостатков отмечу невысокую прочность, а также то, что он боится огня и у костра в таком маскхалате не посидишь — материал просто начинает плавиться.
Бинокль вполне достаточно иметь 8-10-кратного увеличения и минимального веса — ходьба на лыжах по пересеченной местности заставляет учитывать каждую сотню граммов. Габариты тоже имеют значение — разумеется, не в ущерб техническим данным. В этом смысле неплохо показали себя малогабаритные бинокли фирм «Tasco» или «Sturman», например 10×30 или 14×32. Высказывания некоторой части охотников об излишестве бинокля при наличии на оружии оптических прицелов переменной кратности явно несостоятельны, поскольку длительное время вскинутым карабин не продержишь, а иногда приходится осматривать местность подолгу, и сделать это поможет лишь бинокль.
Но вернемся непосредственно к процессу. При установлении возможного места охоты прежде всего охотник руководствуется определением наличия зверя по следам. Обнаружить их весной можно порой на значительном расстоянии даже и без бинокля, нужна только солнечная погода, и цепочки следов отлично видны на склонах сопок и увалов. Тут надо не спешить и либо самому менять угол наблюдения за одним каким-то участком местности, либо, оставаясь на месте, предоставить эту работу солнцу. Через небольшой промежуток времени на снегу, возможно, проявятся признаки присутствия медведя, одного или нескольких. В любом случае чем больше следов вы видите, тем лучше. Есть и другие способы определения мест скопления зверя. К примеру, заметив район с богатым урожаем шишки кедрового стланика, можно быть уверенным, что весной туда пожалует не один медведь, так как они отлично запоминают такие кормные места. Даже при большом слое снега, когда стланик еще полностью скрыт, весной звери идут туда и поедают шишку, откапывая ее из-под снега. Опытные охотники знают и постоянные маршруты зверей при их весенне-осенних миграциях. Как правило, они придерживаются определенных переходов, как наиболее удобных и коротких по расстоянию. Пользуются вниманием медведей места, где есть возможность найти остатки прошлогодней лососевой рыбы. Во время весенней бескормицы это неплохое подспорье. Привлекает медведей весной и морское побережье, а именно литораль — приливно-отливная полоса моря. Тут всегда есть что-либо съестное — различные моллюски, крабы, выброшенные морем останки погибших морских зверей и тому подобное. Особенно это проявляется в северных районах полуострова, где перепад уровня вод один из самых больших на планете и во время отлива оголяется дно на многие сотни метров.
Найдя след медведя, важно правильно определить его характер. Если след петляет, часто меняет направление, то скорее всего зверь задержится в этом месте на некоторое время и есть шанс застать его. В случае, когда след идет в одном направлении, не сворачивая, наверняка медведь «ходовой» и, несмотря на свежайшие отпечатки, вы вряд ли его перехватите, даже если вы видите медведя. Ведь спокойный ход зверя лишь кажется медленным, что весьма обманчиво, к тому же медведь сохраняет заданный темп движения довольно длительное время. Однажды из чистого интереса я засек время, понадобившееся средней величины медведю, чтобы преодолеть по снегу крутой подъем (угол склона около 60 градусов) сопки, высота которой над уровнем моря составляла по карте свыше 900 метров. Ушло на это у него 40 минут. По моим расчетам, даже тренированный охотник затратил бы на такой маршрут минимум 3,5-4 часа. Интересно и то, что медведи, похоже, совершенно не боятся высоты. Их нередко можно наблюдать в горах, около многометровых обрывов и пропастей, любят они также развлекаться катанием по снежникам, лежащим на крутых склонах, при этом, чтобы набрать скорость побольше, зверь разгоняется на лапах и, падая со всего маха плашмя брюхом на снег, скользит вниз. Есть и такие «спецы», технике которых могут позавидовать и некоторые горнолыжники. Спускаясь на лапах по склону, они умело гасят скорость заправским слаломским торможением, закладывая изящные виражи.
Определить свежесть следа весной на снегу не так просто, как может показаться поначалу. Конечно, если перед вами отпечатки, где даже складки подошв сохранились, думать нечего и, видимо, стоит оглядеться вокруг — зверь наверняка очень близко. Когда же след не настолько свеж, нужно учитывать некоторые нюансы: температуру воздуха, характер ветра, состояние снегового покрова, активность солнца и тому подобное. В жаркий солнечный день свежайшие отпечатки уже за час-полтора могут принять вид следов полусуточной давности. При прохождении медведя по теневому склону, куда солнечный свет практически не проникает, может создаться впечатление достаточной свежести при виде следа и двухдневной давности. Наивысшую точность в определении, конечно, может дать лишь опыт и практика. Отпечатки, помимо прочего, дают и важную для охотника информацию о величине, упитанности и приблизительном весе зверя. Примерно можно установить вес и возраст медведя по ширине мозоли передней лапы, существует таблица, определяющая вес зверя по отпечатку передней лапы. Впрочем, при одних и тех же размерах последней показатели могут сильно разниться, что зависит от упитанности зверя, на нее указывает степень вдавленности лапы или глубина отпечатка, естественно с учетом твердости грунта.
Следующим этапом охоты является обнаружение непосредственно самого зверя. Для этого желательно занять точку с хорошим обзором и с помощью бинокля тщательно осматривать местность. Процесс этот может затянуться на довольно длительное время, однако спешить здесь не нужно, тактика охоты в том и состоит — сперва увидеть медведя, а затем уже определять возможность подхода на выстрел. Наблюдать надо за тем сектором, откуда дует ветер, ибо только здесь возможен надежный подход. Обнаружить двигающегося зверя несложно, тем более на белом снеговом фоне. Посложнее это сделать, если тот в неподвижном состоянии или находится на лежке. Как правило, медведь ложится на отдых, особенно в жаркую, солнечную погоду под прикрытием веток кедрового стланика, около каменных останцев и прочих укрытий. Все такие места необходимо обшаривать оптикой с особым вниманием, примечая детали, указывающие на присутствие зверя. Иногда неожиданную услугу в этом деле могут оказать другие обитатели леса, например вороны. Был случай, когда стая птиц «навела» нас на крупного медведя-каннибала, задравшего двух медвежат и устроившегося для трапезы на укрытой от посторонних взглядов площадке за плотной стеной мощного стланика. Без помощи ворон обнаружить зверя в таком месте было бы крайне затруднительно. О самом каннибализме среди медведей можно сказать то, что они поедают себе подобных довольно часто. Грешат этим и крупные, и молодые особи, независимо от пола, как в голодное время, так и при обилии корма во время нереста лосося. Одни пожирают собратьев, погибших без их участия, а другие — почти всегда это взрослые, крупные самцы, — умерщвляют жертву сами, пользуясь первым же представившимся шансом.
Увидев медведя, не стоит суетиться, срочно собираться, лучше будет немного проследить за ним, возможно зверь ляжет на отдых или начнет кормиться. Вероятен и такой вариант, что тот и сам приблизится на расстояние выстрела либо значительно сократит дистанцию, чем облегчит в какой-то степени вашу задачу.
Из всех органов чувств у медведя наиболее всего развито обоняние, что вовсе не значит, что слух и зрение у него являются ущербными. Медведь прекрасно видит рыбу в воде, чутко реагирует на чуждые, не характерные для окружающего фона звуки. Запах является решающим и определяющим поведение зверя аргументом. Весьма показательными в этом смысле являются совсем не единичные случаи, когда при отстреле одного из нескольких пасущихся на тундре недалеко друг от друга медведей, естественно при условии подхода «на ветер», даже всегда осторожные мамаши с медвежатами-сеголетками приближаются к охотнику на несколько десятков метров, демонстрируя откровенное любопытство и пробуя поймать запах опасности. Чтоб отогнать зверей, приходится кричать размахивать руками.
Ветер — самое важное обстоятельство, которое нужно учитывать при охоте на медведя. В полное безветрие уверенное скрадывание зверя оказывается под вопросом — в каждый момент малейшее дуновение может донести до него запах охотника и сорвать охоту, да и звуки, производимые человеком, глушатся плохо. Но, понятно, отказываться от попытки не стоит, необходимо пользоваться любым представившимся шансом. И если медведь отвлечен — скажем, кормится на шишке или ловит лососей, — может, удача и улыбнется охотнику. Вообще, начиная охоту, желательно сразу учитывать генеральное направление ветра и, как говорится, плясать от этого, по ходу дела внося коррективы. На Камчатке некоторые ветры связаны с определенными морскими событиями, приливами или отливами, например, и зная о времени их наступления, можно с достаточной точностью прогнозировать направление и даже силу ветра, охотясь на побережье либо в относительной близости от него.
Бывают, конечно, случаи, когда охотнику просто везет: совпадает и ветер, и ход зверя, но так получается редко. Однажды, «нарезав» приличный круг по сопкам и почти замкнув его, мы ожиданно наткнулись на «парной» след большого медведя, шедшего настречу северо-западному сильнейшему ветру, из-за которого в солнечный майский день нам пришлось надеть белые хлопчатобумажные перчатки — так мерзли руки. Четкие отпечатки тянулись по высокогорной заснеженной тундре, где первыми островками лежали оттаявшие участки буро-красной растительности. Хороший обзор позволял применить бинокль, но ничего увидеть не удалось, хотя свежесть следа явно указывала, что зверь далеко уйти не мог. Я еще внимательней осмотрелся, обратив особое внимание на места, где постарался бы укрыться медведь — кочки, отдельные кусты кедрового стланика. Безрезультатно. Вот цепочка следов дошла до первой полянки и вроде потянулась далее, все кругом открыто, но где же зверь, а? Какая-то деталь на полянке меня явно смущает, но какая, пока не понимаю, нечто не вяжущееся с общей обстановкой, но что? Пожалуй, только вот этот бугор, на котором под ветром волнами ходит растительность, и тут бьет как током: да ведь «бугор» — здоровенный медведь, а «растительность» — шерсть, нещадно полоскаемая ветром. В сорока метрах от нас лежит медведь, настолько идеально слившийся с окружающим фоном, что понадобилось немало времени, чтоб рассмотреть его на таком ничтожном расстоянии. Плавным жестом указываю на зверя напарнику и одновременно понимаю, что он никого не видит. Уже вслух, довольно громко произношу: «Медведь!», тыча в сторону зверя пальцем. Ну наконец-то! Широко раскрывшиеся глаза лучше слов дают понять состояние охотника, оно и ясно — человек охотится первую весну, и сразу такое везение — обозревать осторожного зверя так близко, безо всякого бинокля! Нужно стрелять, но сперва немного поменять позицию, сдвинувшись чуть в сторону. Шуршим лыжами по хрусткому насту — медведь поднимает голову, смотрит прямо на нас несколько секунд, кажущихся бесконечно долгими, и снова ложится. Явственно понимаю, что тот нас просто не видит. Невероятно, непонятно, уму непостижимо, но это так. Вот оно, самое железное доказательство, что обоняние для медведя — чувство наиважнейшее и превалирующее над остальными! Предлагаю напарнику стрелять первым, на себе показывая, куда выцеливать, и смещаюсь немного вправо — если зверь начнет уходить, будет удобнее стрелять. С лязгом начинает работать «Вепрь», и вижу, что первые пули стригут снег на бугре за медведем — явно обвысил охотник, что немудрено, волнуется сильно, конечно. Подпрыгнув, словно пружина, медведь несется на нас, нет, не нападая, а скорее обманутый эхом и ветром. Третий выстрел, и его будто сковырнуло — со всего хода зарывается мордой в снег, но по прижатым ушам и вздыбленному загривку видно, что жив и скорее всего быстро «оклемается». Медлить ни к чему, стреляю за ухо — зверь расслабляется и слегка заваливается, вот теперь точно все. Кстати, пуля, «уронившая» медведя, попала, как впоследствии выяснилось, совсем не в убойное место, а именно в переднюю кромку лопатки, и осталась в ней. Неплохой аргумент для любителей порассуждать о слабом останавливающем эффекте пуль калибра 7,62 мм. Оно, конечно, послабее, чем у девятимиллиметровых пуль, но не настолько, чтобы пренебрежительно отзываться, все-таки медведь был с шириной передней лапы 19,5 см и весом около 300 кг.
Никогда заранее не знаешь, насколько далеко уйдешь от базового лагеря, поэтому вопрос питания охотника стоит не на последнем месте, тем более весной, да еще при очень пересеченном рельефе, требующем дополнительных сил. Тут просто необходим горячий чай, да и простой бульон. Термосы любого объема малопригодны из-за веса, занимают немало места, и самый оптимальный вариант — вскипятить воду на месте привала. Костер сразу отпадает, так как дым способен отогнать осторожного зверя на многие километры. Остается выбор между старым добрым бензиновым примусом и складной портативной газовой плиткой на импортных пропановых баллонах. Практика показала низкую эффективность последних — при температурах, близких к нулевым, баллончики замерзают. А вот советский туристический бензиновый примусок безотказно служит не один год. Имеется, правда, один нюанс при его эксплуатации, а именно разжигание. Если этот процесс проводить обычно, то, кроме сильного за-копчения посуды, существует риск распространить вокруг стойкий бензиновый «аромат». Чтоб этого избежать, лучше обложить поддончик горелки маленькими кусочками сухого спирта. По прогорании спирта остается зажечь примус, и тот сразу нормально работает. В качестве посуды можно использовать литровые баночки из толстой жести, они легки, а емкости вполне хватает на чаевку для двух человек.
Одежда нужна теплая, но не тяжелая. В солнечный день хорошо на голову надеть кепку с большим козырьком, который поможет защитить лицо от снежного ожога. Солнцезащитный крем тоже весьма эффективно решает этот вопрос. В рюкзаке или на себе надо иметь теплый шерстяной свитер, не помешает и спортивная шапочка. На «верхах», в сопках и хребтах, даже при солнце ветер пронизывает насквозь пропотевшего на подъеме охотника, и во избежание простуды нужно под-одеть теплые вещи, а на голову шапку. Пригодятся и белые хлопчатобумажные перчатки, чтобы защитить руки от холодного ветра. Они не толстые, плотно облегают пальцы и не мешают стрельбе. Никогда не будет сильной обузой и смена теплого нижнего белья, а на случай весеннего дождя со снегом поможет легкая непромокаемая накидка. В итоге получается приличный список, и невольно думаешь: а не слишком ли много, как выражается один мой знакомый, «лохмотьев»? Если бы с высокой точностью можно было предсказывать весеннюю погоду, к примеру, на Камчатке, вероятно, вполне можно и обойтись без всего этого, но иногда и охотники с большим опытом, как говорится, «попадают». В памяти случай, когда поднявшись с напарником на горное плато, через полчаса мы оказались в сильнейшей мокрой пурге, представлявшей разительный контраст с тихой солнечной погодой внизу. Видимость пропала полностью, налипающий на накидки снег вкупе с ветром заставлял нас буквально трястись от холода, и это при том, что мы надели под куртки свитера. В таких условиях охота стала невозможной, и пришлось поскорее спускаться по первому же попавшемуся распадку. Встав передохнуть, я случайно оглянулся наверх и, несмотря на снежную кисею, увидел большую черную точку на краю соседнего распадка — медведь! Только погода позволила нам разминуться со зверем буквально в 60 метрах, причем, не подозревая о его присутствии, мы говорили в полный голос и шумели лыжами. Оставив напарника для корректировки, я снова начал подъем, быстро забыв о холоде и мокрой одежде. Сильно подстегивало и то, что в описываемых условиях представился, пожалуй, один шанс из сотни и упускать его было непозволительной роскошью. Со всеми предосторожностями я поднялся на траверс медвежьей лежки, но каким-то образом учуявший опасность зверь подхватился раньше, чем попал в поле моего зрения. Увидел я его, когда тот трактором ломился по стланику противоположного склона распадка наверх. Стрелять в такой ситуации, конечно, можно, однако шансов немного, поскольку полуоболочечные пули, попадая в упругие ветки стланика, меняют направление. К моему счастью, на пути медведя попался участок молодого полуметрового стланика, и как только зверь выскочил на него, прогремел выстрел. Медведь тут же упал, а так как склон был очень крут, довольно резво покатился вниз. «Вот и отлично, с доставкой зверь», — мелькнуло в голове, но радоваться оказалось рановато — миновав поляну, медведь застрял в зарослях. Пока я пробирался к нему, промок до последней нитки — с веток градом лилась вода. Перекантовав медведя на более-менее удобное место для разделки, я наскоро наломал толстой березовой коры (а кора нашей камчатской березы хороша тем, что при желании ею и печку топить можно, да и жар от нее бешеный) и разжег костер. После того как переоделся в теплое запасное белье, жизнь стала веселее, правда, не оказалось сухой пары носков и пришлось сушить на огне мокрые. Попив же горячего чаю с коньяком у костра, ощутил себя самым счастливым охотником на свете. С той поры я еще больше утвердился в нужности запасного белья, и пакет с ним не вынимается из рюкзака круглый год.
Охота на нерестилищах. Летом, во время массового хода лососей в реки на нерест, у воды скапливается большое количество медведей. Обусловлено это тем обстоятельством, что в этот период важные нажировочные корма, такие, как голубика, шикша, жимолость, рябина и орешки кедрового стланика, еще не вызрели и единственным местом, где можно хорошо поживиться, становятся нерестилища горбуши и кеты — самых многочисленных видов лосося. Скопление медведей здесь достаточно разномастно — от матух с сеголетками до взрослых крупных самцов. Поделив промысловые участки по старшинству (самые богатые места достаются самым сильным), медведи относительно спокойно соседствуют друг с другом. Какая-то часть зверей даже предпочитает не ловить рыбу самим, а пользоваться остатками трапезы собратьев, а так как вкусы у медведей разные — одни едят лишь головы, другие только икру или брюшки — остатки получаются вполне аппетитные. Хорошо поедают медведи и плоды браконьерской деятельности человека — выпотрошенную и брошенную рыбу, как свежую, так и с запашком, «прокисшую», как говорят у нас.
Охота на нерестовых участках открывается где-то с 15 августа. Она весьма примечательна еще и тем, что в случае удачи представляется возможность очень близко наблюдать за поведением медведей. А посмотреть есть на что, ведь каждый зверь выработал собственные манеры и способы ловли лососей. Один, чтобы полакомиться красной рыбкой, глубоко заходит в воду и погружает туда голову, видимо, чтоб лучше видеть, другой, как неопытный ныряльщик, бросается за добычей с невысокого обрывистого берега плашмя, поднимая тучу брызг и волны, распугивая косяки рыбы далеко вокруг. Молодежь часто просто бестолково носится по мелководью, пытаясь выгнать рыбину на прибрежную гальку или ухватить зубами. Смотреть на эти сцены без улыбки, а то и без едва сдерживаемого смеха невозможно! Особенное удовольствие доставляет наблюдать за медвежатами. Матуха с сеголетками, например, выловленную рыбу выбрасывает на берег, где ждут ее с нетерпением детки, не отваживающиеся зайти в воду. Попадающая к ним рыба находится в живом состоянии, и пытающиеся схватить ее, но не имеющие навыка в этом деле медвежата частенько получают хвостом по мордочке, обиженно вякая и поскуливая. Нередко такие попытки завершаются тем, что лососю удается вернуться в родную стихию. Медведица при этом неодобрительно рыкает, давая понять, что весьма недовольна неловкостью своих чад. Им, впрочем, до этого дела мало — со свойственной всем детям легкомысленностью они тут же затевают борьбу со свежепойманным лососем или, за отсутствием такового, между собой.
Саму охоту на нерестилищах можно разделить на два вида: с подхода — охотник продвигается вдоль реки, пользуясь медвежьими тропами по берегам, либо из засидки, поджидая зверя в месте, где его появление наиболее вероятно. Охота с подхода больше приветствуется людьми с повышенной активностью, теми, кто не любит долго пребывать в ожидании. Вероятность ее успеха во многом определяется знанием реки, участков нереста и медвежьих мест. Реку часто приходится переходить вброд, поэтому на ногах должны быть болотные сапоги. Частые переходы обусловлены как характером берега (обрывистые, приглубые берега, прижимы), так и тактикой подхода к зверю или месту его возможного нахождения (открытие лучшего обзора на крутых поворотах русла, маскировка за солнцем ит. п.). Охота происходит во время, когда камчатское высокотравье в самом разгаре, это делает охотника менее заметным, особенно в камуфляже, но существует и возможность столкновения со зверем «лицом к лицу», к чему надо быть всегда готовым. Подобному стечению обстоятельств благоприятствует, помимо ограниченного обзора, постоянный шум быстрого течения и всегда существующий на реке летом сильный запах гниющей рыбы. И хотя медведь всячески старается избежать встречи с человеком, тем не менее они происходят. Посему, исходя из опыта, советую не носить оружие за плечами, а держать в руках. Да и пробираться по заваленному, заросшему пойменному лесу так намного проще, даже и пользуясь тропами зверей. Стрельба на этой охоте редко ведется на дистанции более 100 метров, обычно и ближе, и в некоторых случаях предпочтительнее брать гладкий ствол с тупой, тяжелой пулей, из нарезного оружия преимущество у калибра 9 мм и выше. Это вовсе не значит, что меньшие калибры непригодны, многие охотники прекрасно справляются с задачей при карабине трехлинейном, но при стрельбе «накоротке» чем крупнее калибр, тем увереннее чувствует себя стрелок. Выцеливая зверя, нужно помнить об одной крайне важной детали: при попадании в неубойное место медведь моментально скроется в малопроходимых и плохо просматриваемых зарослях. Нелишне заранее спросить самого себя: готов ли ты идти за подранком при таких обстоятельствах? И если ты не любитель охотничьего экстрима, лучше будет для тебя да и для зверя не оказаться в подобной ситуации. Следовательно, нажимать на спуск надо при полной уверенности в точном, четком прицеливании.
В охоте на крупного, опасного зверя первый выстрел очень важен и во многом определяет дальнейшее развитие событий, отнеситесь к этому со всей серьезностью. Бывает, когда стрелок после выстрела, казалось бы, по месту видит, что зверь очень резво скрывается из вида. Далеко не всегда это означает промах. Крепость медведя на рану всем хорошо известна, и не надо заниматься самобичеванием и паниковать. Гораздо полезнее прислушаться к шуму, производимому убегающим медведем, а поверьте, дороги тот не выбирает. Когда шум неожиданно резко прерывается, есть вероятность, что зверь упал замертво, никогда не надо спешить идти в дебри за подранком, лучше переждать какое-то время, и подранок либо «дойдет», либо ослабнет и будет не в состоянии напасть на охотника. Двигаясь по следу, в первую очередь обратите внимание на количество и цвет оставляемой крови. Светлая, пузырящаяся кровь говорит о ранении в легкие, как правило зверь ее отхаркивает, но при сквозном ранении кровь присутствует по обе стороны следа. Темный, почти черный цвет свидетельствует о поражении печени — очень серьезном ранении. Яркая, алая кровь бывает при разрушении крупных сосудов. После этих ран зверь далеко не уходит, быстро ложится (если не слышит преследования) и слабеет. Если крови на следу становится все больше, значит, рана серьезна и зверь далеко не уйдет, признаки же с точностью «до наоборот» позволяют сделать вывод, что рана не опасная и начинает затягиваться жировыми отложениями и свертывающейся кровью. Правда, и исключения бывают. Как-то пришлось идти за подранком, ориентируясь лишь по «пробитому» им коридору в зарослях — не было почти ни капли крови, что прилично давило на психику, сея серьезные сомнения в точности выстрела. Немного успокаивало то, что стрелял по медведю с 30 метров, хорошо выцелив по лопатке, и тяжелая свинцовая пуля «Диаболо» должна была «наделать дел». Обнаружили зверя метров через 100, лежащего на спине, но крови опять почти не было видно, лишь смоченный участок шерсти возле входного отверстия пули. Оказалось, что она, пробив сердце, засела в правой лопатке, а рана на удивление быстро закрылась жиром.
Охота из засады, засидки, мне кажется, очень близка к охоте на овсах (хотя с последней я знаком заочно, по литературе), с той лишь разницей, что появление медведя возможно и ночью и днем, в любое время. По следам деятельности медведя определяется место, где посещение его наиболее вероятно, желательно иметь достаточный обзор. Никаких сидушек или площадок на деревьях, как правило, наши охотники не делают, а просто выбирают самое подходящее место — в завалах принесенных весенним паводком деревьев, среди валунов и т. п. Лучше сразу определить сектор обстрела, убрать мешающие выстрелу ветки и другие препятствия. Охота может затянуться на неопределенное время, и стоит подумать если не о комфорте, то хотя бы о минимальных удобствах — о сиденье, к слову. Это довольно важно, так как даже недолгое пребывание в неудобной позе влечет онемение мышц и суставов и, как следствие, ограничение подвижности охотника. Если в этот момент представится возможность стрелять, надо будет потратить время, чтобы расшевелить затекшие члены, что нежелательно — можно упустить момент для выстрела. Сидеть в засаде надо тихо, не делать резких движений, не говоря уже о том, что не курить. Выдержать в таком режиме хоть два часа уже требует от человека терпения, усидчивости, и не каждому это по силам. Несколько скрасить томительное ожидание помогает умение наблюдать за жизнью леса, реки, случаются события, отвлекающие и даже забавляющие охотника, что немного разряжает накапливающееся физическое и нервное напряжение.
Как бы ни был готов охотник, зверь всегда появляется неожиданно. Суетиться не стоит, но и тянуть с выстрелом также не нужно, использована должна быть первая же возможность. Охота на тундрах. Ближе к концу августа, когда начинают доходить до «кондиции» разносортные ягодники и на подходе урожай орехов кедрового стланика, бурый медведь переходит в районы, богатые этими кормами. Тундра и склоны близлежащих сопок подвергаются массовому нашествию косолапых, в это время можно наблюдать одновременно за несколькими зверями. Так, в сентябре 2004 года одномоментно пришлось видеть 14 особей, среди которых была матуха с тремя медвежатами-сеголетками, матуха с двумя пестунами и медведи различного возраста. Участок тундры по площади был невелик, около 4 кв. км, и чрезвычайно богат голубикой, а большие массивы кедрового стланика на близлежащих сопках ломились от шишки, что, конечно, и привлекло зверей. Охота среди такого количества медведей может показаться простой прогулкой, что явно не соответствует действительности. Для начала нужно выбрать объект своих притязаний, лучше с помощью оптики. Оценить возможность подхода важно правильно, о ветре уже сказано не единожды, но есть и прочие особенности: как подойти к намеченному зверю, если близко пасутся его сородичи? Медведи обращают внимание на поведение друг друга, и спугнув одного, есть риск заставить насторожиться и остальных. Намечая маршрут подхода, внимательно осмотрите местность на всем его протяжении. Возможен вариант, что вы упретесь в непроходимую топь или неприметный в складках местности тундровый ручей, характерный тем, что при ширине 2,5- 3 метра русло его имеет профиль траншеи с глубиной, соответствующей ширине, а то и более. Подходить следует не торопясь, без перебежек или делая их, когда медведь отвернулся. Намечая место стрельбы, лучше сразу «привязать» его к какому-нибудь хорошо заметному ориентиру — кочке или кусту тальника, например. Во-первых, будет легче держаться намеченного маршрута, во-вторых, уже изначально надо стараться облегчить себе условия стрельбы, присмотрев заранее позицию, которая обеспечит выстрел с упора. Это важно, так как выстрел стоя самый трудноисполнимый по точности даже для классного стрелка-спортсмена, что уж говорить о возбужденном, преодолевшем не одну сотню метров по труднопроходимой местности охотнике. Охота с подхода таит в себе вполне реальную опасность нападения раненого зверя на человека. Спрятаться, убежать здесь некуда и невозможно, успешно охотиться в таких условиях может лишь сильный и уверенный в себе человек, и если вы сомневаетесь или испытываете страх, откажитесь от охоты, ничего постыдного в этом нет, важно правильно оценить свои возможности.
В это время года в тундре полно всяческих кровососущих насекомых — комаров, мошек и т. п. Для защиты от них обычно применяют различные мази и репелленты, что на охоте малоприемлемо из-за резкого химического запаха. Еще и человеческий пот растворяет химию, и та через поры проникает в кожу, вызывая зуд и жжение. Несколько облегчает положение охотника накомарник и плотно застегивающаяся одежда — при некоторых неудобствах, конечно. Но самое лучшее средство — терпение и выдержка, умение не обращать внимания на надоедливый писк и укусы. Дается это нелегко, некоторые люди доводят себя до состояния психоза и нервного срыва, и ни о какой охоте уже не может быть речи. И коли мы коснулись химии, еще один важный аспект — на время охоты, да и перед нею, желательно полностью исключить применение всякого парфюма — одеколонов, дезодорантов и прочего.
В ноябре бурые медведи начинают залегать в зимнюю спячку. В этот период звери проявляют повышенную осторожность, подозрительность. Некоторые берлоги используются несколько сезонов, например подходящие пещеры в горной местности, а также хорошие грунтовые укрытия. Иные медведи имеют на примете несколько берлог, во время залегания обследуют их и ложатся в наиболее подходящей. Молодые звери часто ложатся в первом же месте, хоть немного подходящем для спячки. Приходилось встречать берлоги, расположенные рядом с автомобильной трассой, буквально в 200 метрах. Как правило, они представляют собой наскоро вырытое углубление возле берез или ольхового стланика, растущих на склонах сопок, с подстилкой внутри из тонких веток и листьев. Опытные медведи залегание в берлогу приурочивают к сильным снегопадам, стараясь максимально спрятать от посторонних глаз как само укрытие, так и собственные следы. Отдельные медведи (практически всегда это взрослые сильные самцы) держатся в верховьях небольших рек, около незамерзающих ручьев до конца декабря. Здесь они, невзирая на мороз, питаются кижучем — лососем, нерестящимся вплоть до конца года, набивая в глубоком к этому времени снегу тропы — траншеи. Как правило, такой зверь хорошо упитан, скопил жировой запас. Взять его не просто, этот медведь чрезвычайно осторожен, да и встречается крайне редко. С добытого в начале декабря старого самца было нарезано более 50 килограммов сала, причем толщина его на поясничной части и окороках составляла 8 см. Охоты на берлогах я касаться не буду, поскольку мне участвовать в ней не приходилось. Оружие и патроны. Этот вопрос часто вызывает споры, и сколько охотников, столько и мнений. Как правило, присутствуют две крайности — одни утверждают о пригодности оружия малых калибров (5,6-6,5 мм), другие советуют чуть не «слоновые» ружья калибра 375-416 и даже более мощные. Наиболее приближена к действительности «золотая середина» — достаточно мощные патроны с диаметром пули 7,82×9,3 мм, причем не обязательно категории «магнум». Сразу замечу, что для уверенного поражения медведя лучше не пользоваться калибром 7,62×39. Из личного опыта сделал вывод, что этим патроном с любым весом и конструкцией пули добыть даже среднего медведя можно либо при одном точном попадании на близкой дистанции, либо за счет большого количества попаданий (3 и более). При этом необходимо иметь возможность произвести достаточное количество выстрелов, то есть медведь должен находиться на просматриваемом, открытом пространстве. Карабины этого калибра «Вепрь», «Сайга» и другие очень надежны и скорострельны, используя их, некоторые охотники добывают успешно и достаточно крупного бурого медведя, тем не менее для такого крепкого на рану зверя куда надежнее, да и гуманнее, применять более сильные патроны. Разумный минимум здесь — калибры 7,62×51, 7,62×54 и 30-06. Эти три патрона приблизительно одинаковы по мощности, дают настильную траекторию полета пули и имеют достаточное убойное действие по медведю. В данных патронах предпочтительнее пули массой 10,9 — 13 гр. Впрочем, и пули весом 9,7 г и даже 9,1 г имеют неплохой эффект — конечно, при попадании по убойным местам. Для стрельбы на дистанции до 150-200 метров практичнее брать пули с биметаллической оболочкой, она имеет большую жесткость и не разрушается чрезмерно даже при большой остаточной скорости пули. Деформация биметаллической оболочки одновременно обеспечивает и эффективное раскрытие ее; в то же время, выдерживая перегрузки от удара в цель, оболочка не разрушается полностью, позволяя пуле глубоко проникать в тело зверя. Пули с томпаковой и латунной оболочкой имеют повышенную способность к деформации и разрушению и при стрельбе на близкие дистанции, как правило, распадаются на небольшие фрагменты, неспособные нанести глубокие раны, особенно если на пути пули находится кость. Поэтому «томпак» целесообразнее применять на дальних расстояниях.
На охоте нужно всегда иметь достаточный запас патронов, руководствуясь принципом «чем больше, тем лучше», не доводя его до абсурда, естественно. Эта ноша из тех, что не тянет. Помимо экспансивных, не помешают и 5-10 патронов с остроконечными пулями типа FMJ, при случае ими можно добыть, например, глухаря. Нарезное оружие лучше оснастить оптическим прицелом. Увлекаться большим увеличением не стоит, вполне хватит 6* увеличения. Кронштейн оптики не должен мешать пользоваться открытым прицелом, что далеко не лишне на медвежьей охоте.
Несколько слов о гладкоствольном оружии, так как оно нередко используется на медвежьих охотах. Калибр тут, конечно, лучше максимальный — двенадцатый. На близком расстоянии (до 35-50 м) дробовик по останавливающему действию даст фору нарезному стволу, исключая лишь крупнокалиберные образцы с пулями весом более 15 граммов. Лучше снаряжать патроны пулями типа «Бренекке», «Диаболо», обладающими увеличенной массой и тупой головной частью — для большего эффекта.
Оружие какой марки или типа предпочесть, особого значения не имеет, но есть фактор и немаловажный — вес и габариты карабина или винтовки. И если самозарядные образцы чисто охотничьего происхождения имеют вполне приемлемые показатели, то конверсионные модели явно грешат излишеством. Поносив в руках и на плечах лишние килограммы и сантиметры всего один день, начинаешь на собственной шкуре ощущать всю важность этого момента.
Вопрос, куда лучше выцеливать зверя, имеет важнейшее значение. Всегда считалось, что убойных мест у медведя, при попадании в которые тот ложится сразу, всего три — головной мозг, позвоночник и сердце. Здесь есть явная натяжка — немало случаев, когда с пробитым сердцем медведь уходит на сотни метров. Куда предпочтительнее попадание в позвоночник и мозг — тут происходит или мгновенная смерть, или полное обездвиживание зверя, позволяющее добрать его вторым выстрелом. Проблема лишь в том, что данные органы очень малы по размеру и делают стрельбу трудной даже при статичной цели, а когда медведь двигается, задача усложняется многократно. Судя по своему опыту, могу посоветовать стрелять в шею. Во-первых, она имеет в несколько раз большую площадь поражения, чем мозг или сердце, что немного упрощает выстрел. Во-вторых, попадание в шею, даже если не повреждены шейные позвонки, что само по себе вызывает летальный исход, обеспечивает сильнейшую контузию зверя — повреждаются крупные кровеносные сосуды, снабжающие мозг, происходят травматические спазмы дыхательных путей и от последствий гидроудара травмируются шейные позвонки. Выстрел в шею также удобен почти на всех ракурсах, за исключением выстрела в чистый угон, но при нем от выстрела лучше вообще отказаться. Отличный эффект дает выстрел, когда пуля проходит по диагонали почти всю шею — тут достигается максимальный результат. И, конечно, самый «чистый» — это выстрел за ухо. Снятие шкуры и разделка — ответственное дело, и его лучше доверить человеку, имеющему опыт в таких делах. Непрофессиональной рукой легко загубить все надежды получить охотничий трофей, который, возможно, будет напоминать нам всю жизнь о пережитых минутах. Помимо «набитой» руки, нужен и качественный охотничий нож. Критерием такого качества среди медвежатников является способность клинка не «садиться» длительное время и позволить снять шкуру с крупного медведя, ни разу не поправив лезвие. Таких ножей, конечно, не много, несмотря на разнообразие холодного оружия в магазинах. Длина клинка наиболее рациональна в 12-15 см, не больше, при толщине 4-5 мм, форма его должна обеспечивать многофункциональность, потому как нож применим не только для снятия шкуры и свежевания, но и для других операций, а также и обороны — на крайний случай. Рукоятка ножа должна быть «теплой», то есть нагреваться от ладони, и не скользить во влажной руке. Наиболее полно отвечают этим требованиям рукоятки из набора бересты, кожи, а также из капов березы и ольхи. Ольховый кап дает на срезе красивую, очень витую структуру древесины, что, помимо эстетики, обеспечивает высочайшую прочность, а чтоб дерево не брало влагу, его пропитывают в кипящем масле.
Сам способ снятия шкуры нет необходимости описывать, этому лучше учиться «на натуре». Главная сложность — снять шкуру с головы и лап. Надо не забыть извлечь желчный мешочек, что несложно, но требует осторожности и сноровки. По правилам охоты медвежатину можно бросить, забрав лишь шкуру и желчь да череп при желании. Когда берется мясо, его в обязательном порядке подвергают проверке в лаборатории на трихинеллез, и до получения результата анализа мясо ни в коем случае нельзя применять в пищу. О гастрономических свойствах медвежатины обычно отзываются невысоко, впрочем все зависит от мастерства приготовляющего, известно ведь, что дилетантский подход может испортить самый качественный продукт. Несомненно одно — чем старше медведь, тем жестче и жилистее его мясо. Кроме того, имеет значение, чем питается зверь. У отъевшегося на ягоде и кедровых орешках медведя, особенно молодого, мясо довольно высоких вкусовых кондиций, даже сало можно солить и коптить наподобие свиного. Приготовленное умелым человеком сало вкусно, питательно и весьма полезно. В то же время мясо зверя, добывающего пропитание у реки, всегда припахивает рыбой, не говоря уже о сале.
К охоте на бурого медведя следует подходить с серьезностью и пониманием, насколько опасен и грозен этот зверь. Случаев гибели и калеченья им охотников не счесть. Зимой 2003 года на Камчатке трагически погиб опытнейший исследователь камчатского медведя В. Николаенко, проведший в непосредственном контакте с этим хищником более 20 лет. Автора многочисленных фотографий и фотоальбомов убил зверь, проживший бок о бок с человеком несколько лет и подпускавший его неоднократно буквально на расстояние вытянутой руки, что лишний раз доказывает, насколько непредсказуем и страшен бурый медведь. Да, иной раз убить его может и случайный человек с ружьем, и начинающему охотнику иногда повезет, но чтобы успешно охотиться на медведя не один год, надо знать образ жизни и повадки, основательно изучить его характер. Охота на этого зверя — серьезное, но увлекательное дело, заключающее в себе много положительных эмоций, приятных воспоминаний и впечатлений. И чтоб она такой и была, отбросьте легкомыслие, излишнюю самонадеянность, подойдите к делу с умом, прибавьте настойчивости и желания, что, несомненно, воздается сторицей, удача повернется к вам лицом, а хорошие снимки каждый раз будут переносить вас в мир Ее Величества Охоты.
Усиков С. Охота на бурого медведя на Камчатке / фот. И. Середкина и С. Тишкевича // Охота и охотничье хозяйство. — 2007. — № 5. — С. 20-23; № 6. — С. 14-17.
Автор — С. Усиков