О чем рассказали эксилибрисы, маргиналии, штампы

...И можно ли потомству оставить в небрежении подвиги предков на поприще наук и просвещения народного?
С. Крашенинников

Далека, далека Камчатка от Москвы, далека от Петербурга. Где-то там — театры, балиныв залы, библиотеки, наполненные богатыми и разными фондами. А здесь, на околице Российской Империи, где неделями воет пурга, где весь город обойти и полчаса-то много, тоже теплится огонек просвещения — в маленькой библиотеке, устроенной на общественные средства. В уставе этой библиотеки, утвержденном самим губернатором Перфильевым в 1911 г., записано: «В городе Петропавловске на Камчатке организуется общество, поставившее себе целью учредить общедоступную библиотеку-читальню». Вот и вы­строились в ряды книжки, приобретенные и подаренные, радуют и дарят знания в долгие, долгие камчатские зимы. Устраиваются вечера, разыгры­ваются любительские спектакли. Шекспир, Мольер, Пушкин, энциклопедии Брокгауза, учебники, словари ласкают взгляд камчатского книголюба.

Менее столетия отделяет нас от открытия здесь крошечного очага культуры, но как выросла с тех пор первая библиотека на Камчатке! Четыре этажа с просторными читальными залами, книгохранилищем, с абонементом, обслуживающим в день около трехсот читателей. Со всех концов города тянутся люди в Камчатскую областную библиотеку поработать в читальном зале, взять книги на дом, найти друзей и единомышленников в одном из объединений или обществ, которых у нас великое множество. И носит теперь она славное имя Степана Петровича Крашенинникова, давшего миру универсальный труд «Описание Земли Камчатки». Да, другой стала первая библиотека, но сохранила свое главное предназначение: быть очагом культуры, главным книгохранилищем и духовным центром своего города.

В первом на Камчатке периодическом издании — «Камчатском листке» за 1916 г. читаю вот такое объявление: «В целях приведения в порядок местной общедоступной библиотеки покорнейше просим лиц, имеющих на руках библиотечные книги, озаботиться возвратом таковых не позднее с. м. ...Жертвуемые в пополнение библиотеки книги будут приниматься от каждого с благодарностью».

«Реки, наполняющие вселенную» — так называли в старину книги. Так и библиотеки можно сравнить с реками, образующимися от слияния малых ручейков. Из частных коллекций, из малых ведомственных библиотек, из даров меценатов и книголюбов формируется камчатская библиотека.

Официальной датой открытия библиотеки счи­тается 1917 г., когда в августе съездом учителей в Петропавловске было принято решение об учреждении городской библиотеки. Конечно, как до революции, так и в первые годы советской власти не могло быть и речи о стабильной библиотечной работе. Не было ни постоянного помещения, ни специалистов. Но уже к 1937 г. книжный фонд насчитывал 20 560 книг, а в библиотеке было за­писано 1867 читателей и работало 6 сотрудников. С 1928 по 1937 г. библиотека занимала частный дом: маленький и ветхий, книги там не помещались, и многие из них оставались неразобранными еще долгие годы. 1937 г. становится этапным в истории нашей библиотеки. По воспоминаниям старожилов, домик этот в конце концов сго­рел, погибла и часть книг. И вот тогда библиотека переехала в здание Дома политпроса, где вместе с партийной библиотекой занимала пять сухих и хорошо отапливаемых комнат.

Именно в том году городская библиотека была реорганизована в областную. Вплоть до 1967 г. она не имела постоянного здания и книгохранилища. Большое количество книг так и осталось лежать в разных комнатах и «углах». Что там было — можно только гадать. После войны проводится генеральная чистка фонда, «кучи» вывозятся за город и сжигаются. Лишь в 1967 г. библиотека получает полностью бывший дом губернатора, ныне краеведческий музей. И наконец, в 1980 г. Камчатская областная переезжает в свое нынешнее обиталище — специально построенное типовое здание на улице Карла Маркса. Фонд, который принято называть «редким», при переезде определяется в отдельное помещение вместе с краеведчедской литературой. Когда в 1991 г. был организован сектор редкой книги, его разместили в небольшом зале на третьем этаже, служащем одновременно и читальным залом, и хранилищем.

Старые книги. Пожелтевшие хрупкие страницы, вытертые кожаные переплеты. Штампы книжных магазинов, разных библиотек, чьи-то надписи: дарственные и владельческие, простые и затейливые.

Улицы этого микрорайона были лучшими в городе. А в библиотеке АКО было собрано все, что издано о Камчатке и Дальнем Востоке в России и за рубежом. И до сих пор у нас хранятся книги из этой библиотеки на французском, немецком и английском языках.

К сожалению, с ликвидацией АКО книги оказались разбросанными по всему городу. Большая часть их осталась в библиотеке Камчатрыбпрома, часть была передана в краеведческий музей, несколько десятков томов достались нам. Конечно, наиболее ценные застряли в кабинетах разных начальников, а ветхие и старые были просто выброшены. . Это память об ушедшем, меты времени и тех судеб, что выпали на долю книг и их владельцев. И как странно иногда переплетаются эти судьбы — книг и людей. Надо только внимательно перелистать ветхие страницы, вглядеться в экслибрисы и маргиналии, сопоставить имена, факты, и книги расскажут свои истории, порой занимательные и даже трагические.

Крошечный треугольный штамп «АКО». Книги с этим штампом когда-то принадлежали, может быть, самой богатой на Камчатке библиотеке Акционерного камчатского общества, возникшего на базе Охотско-Камчатского акционерного общества (ОКАРО) — первого на полуострове крупного торгово-промышленного предприятия. Смысл деятельности АКО заключался в развитии экономической жизни этого далекого региона, а также Чукотки, Анадырского края и Охотского побережья. С организацией управления АКО на окраине Петропавловска в 1931 г. на склонах сопки Мишенной застраивается микрорайон Акоград. Он включал в себя Камчатрыбпром, рыбный и торговый техникумы, медицинское и музыкальное училища, стадион, кинотеатр, школы, больницы, магазины.

Для чего же, а главное, для кого собиралась эта библиотека? В целях научного освоения края в АКО были привлечены образованные специалисты, закончившие университеты как в России, так и за рубежом, свободно владевшие несколькими иностранными языками. Одним из образованнейших людей в АКО был Владимир Иванович Огородников. И вот его-то собрание какимто образом оказалось среди книг редкого фонда Камчатской областной научной библиотеки. Подарил ли он его сам или много позже после его смерти родственники, неизвестно. А может быть, оно было просто конфисковано и передано в наш фонд? Вопрос риторический. Да и о самом профессоре Огородникове по­началу никто ничего не знал. Известно было только, что единственная старинная книга — Псалтырь в кожаном переплете — якобы принадлежала какому-то Огородникову.

Мне о Владимире Ивановиче еще в 80-х гг. рассказала А. Ф. Ивина, отец которой служил приказчиком в известной фирме «Чурин и Ко». Из рассказов отца она знала о купце Огородникове, в чьем доме располагалась первая на Камчатке типография и где издавалась первая газета «Камчатский листок». В Петропавловске Огородниковым принадлежали магазины и лавки. Сами же их владельцы после революции благополучно эмигрировали в Харбин. Потом уже, просматривая справочник «Весь Харбин» за 1925 г., я встретила в нем немало Огородниковых. Но имел ли «наш» профессор отношение к клану купцов Огородниковых? Кстати, о звании Владимира Ивановича я узнала из книг его же библиотеки. Так же как и ситета за первые сто лет его существования«. По датам, которые профессор проставлял на книгах по мере их приобретения, а также по указаниям места покупки можно проследить путь от Казани до Камчатки: Казань — Иркутск — Владивосток.

Следуя этим отметкам, я и написала коллегам в те города, на ответ, впрочем, особо не рассчитывая. Ведь даже здесь, на Камчатке, где остались хоть какие-то следы профессора, о нем уже давно ничего не знают и не помнят. Однако мне повезло: весточка пришла из Владивостока. И вот что я узналa:. имя его, и отчество. На одной из брошюр (научный труд профессора Л. К. Ильинского «Русский на За­паде в 1659 году») очень мелким почерком на титульном листе написано: «Глубокоуважаемому Владимиру Ивановичу г-ну Огородникову на добрую память. 21.1.13 Л. Ильинский». А на другой старой книжке в кожаном переплете («Известия и труды» никому не известного Русско-Китайского политехнического института), изданной в 1923 г. в Харбине, также на титульном листе прочла: «Глубокоуважаемому т. профессору В. И. Огороднико­ву на добрую память. Дир-р Р. К. П. Института (подпись) Щелков 31 июля 1925 г.»

Итак, есть имя, звание, известны и контакты профессора с именитыми людьми того времени. Книжное собрание отражает интересы владельца. Коллекция Огородникова — это в основном исторические труды, если, конечно, судить по тому, что сохранилось. Многие книги были куплены родителями Огородникова в Казанинапример, трехтомное издание, выпущенное к 100-летию Казанского университета: История Казанского университета

В 1923 г. по поручению Дальревкома В. И. Огородников приступает к работе в должности ректора Государственного дальневосточного универси­тета (ГДУ). А путь его в Приморье действительно был таким: из Казани в Иркутск, а из Иркутска во Владивосток. Занимался «мой» профессор в основном историей культур народов Азии и Сибири. Написал ряд работ. В ГДУ в то время собрались блестящие преподавательские кадры: Арсеньев — знаменитый писатель и путешественник, Савич — ботаник, Рудаков и Харнский — востоковеды с мировыми именами и другие не менее замечательные преподаватели. Сам Дальневосточный университет представлял собой довольно странное образование. По краю еще гуляли банды хун­хузов и белогвардейцев, а в аудиториях уже сидели студенты: рядом с рабочими и вчерашними партизанами учились и бывшая княгиня Массальская, и наследники миллионеров Скидельского и Бриннера, и дети биржевиков. Конфликты, споры в столь разношерстном коллективе были неизбежны. Те позиции, которые занимали преподавательские кадры, не устраивали новое руководство.

Просмотрев периодику 20-х — начала 30-х гг., понимаешь, как это все происходило. Начиналось как бы с невинных «разборок» на собраниях — «чисток» и «признаний». (Теперь-то мы знаем, чем все это заканчивалось.) Атмосфера подозрительности в ГДУ постепенно сгущалась, все тяжелее становился гнет лицемерной морали, люди разбегались. Уезжает в Хабаровск, и отнюдь не по доброй воле, Арсеньев. Эмигрируют в Харбин Анерт и Клобукова-Алисова. Перебирается в 1923 г. на Камчатку Огородников. Почему он переезжает именно сюда? Ищет ли более тихое место, хочет ли изучать новый для него край? Возможно и то, и другое. Но страшное, неотвратимое настигает его и здесь, на полуострове.

В газете «Дальневосточный ученый» в № 16 за 1992 г. доктор исторических наук Е. Васильева пишет: «Год великого перелома завершился громкими процессами, эхом прокатившимися по стране. Не мог оставаться в стороне и Дальневосточный край...» Здесь то же, что и везде: и своя «промпартия», и свои «рютинцы», и свои «троцкисты».

В органах ГПУ зреет идея о якобы действовавшей на Дальнем Востоке контрреволюционной организации. Во главе ее они «ставят» Арсеньева, к тому времени уже умершего. Но так даже удобнее — на него легче свалить вину за несовершенные преступления. Так, посмертно был оклеветан человек, много сделавший для науки, для края. (Позднее, в 1937 г., расстреляли его жену.) Мозговым же центром контрреволюционной организации, по замыслу фальсификаторов из ГПУ, была профессорская группа: Савич (зам. Арсеньева), Огородников, уже работавший в то время в АКО, Чепурковский, Вологдин и Гассовский.

Фабрикуя следственные дела на местах, органы ГПУ строго придерживались общепринятого сценария: вся интеллигенция Дальнего Востока подозревалась в сепаратистских настроениях, т. е. в намерении отделить Камчатку от Приморья. Первым по делу «Автономная Камчатка» был арестован директор музея, известный на полуострове краевед Новограбленов. В мае 1933 г. пришли и за Владимиром Ивановичем Огородниковым. Он был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. К моменту ареста занимал должность заместителя директора Арктического института в Петропавловске-Камчатском.

На мой запрос Управление МБ РФ по Хабаровскому краю дало ответ, содержащий краткие сведения о профессоре.

Родился Владимир Иванович 28 мая 1886 г. в селе Пустополье Уржумского уезда Вятской губернии, в семье сельского учителя. Закончил Казанский университет, выдержал магистерские экзамены (магистрант), стал профессором. Преподавал в Казанском, Иркутском и Дальневосточном университетах. Имел жену и двух сыновей. Осужден по ст. 58-6, 58-7, 58-11 УК РСФСР, заключен в дальневосточный концлагерь сроком на 10 лет. 22 мая 1938 г. Огородников В. И. был этапирован из «Дальлага» в «Севжелдорлаг» (Архангельская обл.), где 22 сентября 1938 г. умер. В 1956 г. дело было пересмотрено и прекращено за отсутствием состава преступления., Огородников Владимир Иванович по данному делу полностью реабилитирован.

Ну, вот и все. Обычная судьба. Еще один невинно убиенный, еще один российский интеллигент, прошедший через весь ад унижений, пыток, допросов и нашедший вечный покой на Севере.

А книги с экслибрисом В. И. Огородникова («ВО») тихо стоят в своем шкафу и хранят память о ненаписанных трудах и несбывшихся надеждах.


Намжилова Г. О чем рассказали эксилибрисы, маргиналии, штампы // Библиотека. — 1995. — № 12. — С. 46-49.

Автор — Г. Намжилова

Материалы