«Невелика честь медведем драным быть, — так начал со мной разговор старый эвенкский охотник Алексей Пичанга, узнав, что я ищу человека со шрамом на лице от медвежьего когтя для фотоочерка. — Ты добудь их с сотенку, да сам невредимым останься, вот это другой разговор».
Мой собеседник небольшого роста, сухонький, но в руках с узловатыми пальцами чувствуется большая сила. Раскосые узкие глаза излучают спокойствие. «Да вот только боюсь, — продолжает он, — с такими темпами и способами охоты добывать станет скоро некого. В советское время медведи (обыланы) и бараны (бончаганы) вертолетов не боялись, зато сейчас лишь только услышат гул вертолета, в панике разбегаются кто куда и прячутся. О чем это говорит? О том, что лупят зверя с вертолетов толстосумы да власть имущие безо всякого зазрения совести. Бьют все, что на мушку попало, а потом уж разбираются: годится на трофей убитый (но никак не добытый) зверь или нет. Если не годится, бросают его тут же, и полетели дальше „охотиться“. А то еще со снегоходов стреляют. Причем и те и другие выбивают наиболее крупных особей, для этого, собственно, со всего света и приезжают трофейные охотники. Всем нужен камчатский медведь, причем не меньше трех метров в длину. С каждым годом добыть такого гиганта становится все трудней, так как повыбили их изрядно. А от оставшихся в живых мелких и рождаются мелкие — „синица не родит осла“. Старики в свое время учили молодых промысловиков, чтобы крупного самца (янтала) на своем участке не стреляли. Янтал знает своего охотника, его детей, лошадей, собаку и никого не трогает, скорее наоборот — охраняет. Поэтому раньше возле зимовья ходили без оружия, даже ножа не брали. А если убьешь янтала, придет на участок чужой медведь и начнутся всякие неприятности: то лошадей заломает, то еще чего-либо приключится, поэтому местные охотники, в отличие от „трофейщиков“, стреляют молодых обыланов, да и мясо у них приятней».
Счет убитым медведям камчатские охотники не ведут, поэтому, в отличие от европейских, «сорокового рокового» не боятся. К тому же, по их мнению, медведь давит только тех людей, которые его боятся, а он чувствует это. Не мой вопрос по поводу вероисповедания Пичанга ответил коротко: «Мы, конечно, крещеные, но поклоняемся Природе».
У эвенов существует культ медведя, они считают его своим предком. Когда идут охотиться на обылана, то о нем не говорят и даже не думают, так как считают, что медведь все чувствует и все слышит. По той же причине не рассказывают о своих охотах на него. По эвенкскому обычаю, если медведь подерет какого-нибудь охотника, то его одежду и снаряжение могут носить только родственники. Однажды один из местных охотников, презрев этот обычай, взял с собой на охоту нож пострадавшего. Обылан напал на него и нанес всего один удар, причем именно по ножу, висевшему на поясе.
Много еще чего интересного рассказал мне Пичанга. Рассказал про наваждение (аришал) — это такие места, где человек чувствует себя неуютно. Там происходят вещи, которые не поддаются здравому рассудку, может показаться, например, что кто-то идет рядом. Старики учат, что окликать его ни в коем случае нельзя, потому что это Дух. Рассказал, как грамотно скрадывать зверя — тут главное не смотреть на него прямо, просто держать в поле зрения, не делать при этом резких движений, тайга вообще суеты не любит. Рассказал, что не надо бояться тайги. Сидя у ночного костра, не надо прислушиваться к посторонним звукам, а то начнет казаться, что кто-то рядом ходит, свистит, шумит. «То, что придет, увидишь», — учат старики.
Рассказал про капканный промысел, про то, что при установке калканов главное — учитывать направление господствующего ветра и совсем не обязательно предварительно обрабатывать их, вываривать. Под конец беседы старый охотник опять посетовал на беспредел, творящийся в угодьях, заметив при этом, что если его не остановить, то не только медведи закончатся, но и баранов ожидает та же участь. В 2002 году на одном из хребтов Пичанга насчитал 67 баранов (бонгачанов), из них: 57 самок (уяма), 8 ягнят и только 2 самца (анын). «Трофейщики» выбивают рогачей (анынов), шкуру, мясо бросают, берут только рога. Самок крыть некому со всеми вытекающими последствиями. Вот на такой грустной ноте закончилась наша беседа, но печальнее всего го, что никакой надежды на перемены к лучшему не ожидается.
Мамонов Л. Боль эвенского охотника: [обычаи и традиции ведения охоты на медведей и снеж. баранов у быстр. эвенов] // Охота и охотничье хоз-во. — 2005. — № 1 — С. 43.
Автор — Л. Мамонов