Официальным годом образования Алеутского района обычно считают 1926-ой — в это время на Командорах был создан Алеутский Туземный Совет, иногда указывают 1932-ой — Алеутский Тузсовет был переименован в Алеутский национальный район. Но мало кто знает, что самостоятельной административной единицей Командорские острова стали полувеком ранее, причем даже был такой период, когда по рангу они не уступали Камчатке. Какие же административные изменения произошли на островах Командора за последние полтора века, в чем их причины и какую геральдическую символику имел регион?- попытаемся ответить на эти вопросы.
Пропуская годы «дикого» освоения островов второй половины XVIII века, сразу перейдем к периоду Российско-Американской компании. Вопреки бытующему представлению, Командорские острова изначально не вошли ни в сферу интересов образованной Шелиховым и Голиковыми в 1783 г. Северовосточной, ни преобразованной ими же в 1797 г. Соединенной Американской, ни, наконец, начавшей официально функционировать с 1799 г. Российско-Американской компании. Причина проста — к тому времени пушные промыслы, а речь идет, прежде всего, о добыче морских бобров (каланов) и в меньшей степени — песцов и котиков, не представляли промышленного интереса, т. к. в результате бесконтрольного истребления численность популяций данных видов резко упала. Вот почему Главное правление РАК при составлении Генерального валового контракта в 1803 году не ввело в состав колонии западные острова: Командорские, Ближние, Крысьи и Андреяновские, учредив для них особые правила и подчинив Охотской конторе. Охотская контора в этот период имела двойное подчинение: главному правлению РАК в Петербурге — с одной стороны и сибирским властям — с другой. Изменение в структуре правления произошло в 1825 году — Атхинский промысловыйотдел, включавший в свой состав все упомянутые архипелаги, был присоединен к остальным отделам Российско-Американской Компании и перешел в распоряжение Главного правителя. Решение о таком переподчинении было принято Главным правлением еще в 1823 году. Контроль над территорией с этого момента осуществлялся Ново-Архангельской конторой (о. Баранова), а на островах Беринга и Атту были назначены управляющие. С этого момента острова могут исчислять время своего официального заселения.
С 1821 по 1826 год обоими островами управлял байдарщик Серебрен(н)иков. Позже на каждый остров был назначен свой управляющий. Управляющие зачастую являлись одновременно и писарями, и с 40-х годов — еще и часовенными старостами. К примеру, известно, что в 1845-1846 гг. старостой и управляющим о. Беринга был Федор Гудков; в 1851-1855 гг. управляющим назначен Осип Луговитинов, в 1853 его сменил Андрей Гусев. В течение 18 лет, с 1 июля 1847 по 1 сентября 1865, старостой Иннокентьевской часовни, писарем, а в последние годы и управляющим о. Беринга был креол Федор Волокитин, удостоенный впоследствии Новоархангельским Духовным Правлением Похвального листа за добросовестную многолетнюю работу. По ходатайству Волокитина на посту старосты его сменил креол Иван Иванов. Об острове Медном сведений сохранилось меньше: в 1851-1854 гг. управляющим и старостой Преображенской часовни был Сер(г)ий Малахов, с середины 1860-х до момента ликвидации РАК обязанности управляющего исполнял русский служащий кампании Александр Грабежев. Именно ему мы обязаны подробными записями о «народонаселении» — как минимум два года подряд он производил полную перепись жителей.
Несмотря на происходившие в период РАК структурно-административные перемены, вплоть до конца XIX века из-за малолюдства и отдаленности Командоры по-прежнему официально считались «не имеющими постоянных поселений». При этом постоянные промысловые селища на месте нынешнего села Никольского и просуществовавшего до конца 60-х годов ХХ века села Преображенского образовались еще в середине XVIII века. В 1840-х годах в них были отстроены православные часовни: в 1841г. — Иннокентиевская на о. Беринга и в 1847г. — Преображенская на о. Медном. Однако официальные современные названия села получили только после роспуска РАК, до того они значились как селения при Гавани, или Гаванские селения. Доподлинно известно, что село Преображенское получило свое официальное название в соответствии с приказом управляющего островами Н. А. Гребницкого за № 156 в сентябре 1881 года. А вот с названием села Никольского все значительно сложнее. В «Сборнике главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью» за 1882 г. приводится копия карты капитана Зандмана, переснятая и дополненная мичманом Беклемишевым, а затем в свою очередь дополненная Гребницким. Судя по всему, Гребницкий внес свои дополнения в 1881-1882г., т. к. на о. Медном обозначено село Преображенское. Но вот что важно и для нас наибольший интерес — на о. Беринга село подписано как Гребницкое/Никольское (на карте именно такое двойное название). Легко догадаться, как «Гребницкое» появилось взамен ожидаемого по аналогии с Преображенским «Иннокентьевского» — судя по всему, уже в эти годы господин Гребницкий чувствовал себя полноправным властителем острова, «царем и богом». Так что приверженцы легенды о том, что село названо в честь управляющего, не так уж далеки от истины. Но «Гребницкое» так и осталось на одной единственной карте, а селение было названо в честь святого Николая Угодника, небесного покровителя управляющего. Произошло это, вероятно, в 1883-1885 гг. — в отчете Подполковника Волошинова в 1884- 85 г. уже фигурирует Никольское. Открытых прений по данному вопросу не сохранилось, однако интересна в этом смысле позиция Бенедикта Дыбовского, откровенно не питавшего симпатий к Гребницкому. В своей монографии 1885 г. он также использует карту Беклемишева как базовую, ссылается на упомянутый «Сборник» 1882 г., но вносит свои дополнения, отличные от дополнений Гребницкого: на о. Медном Преображенской называется только гора, в то время как оба села, и на Беринга, и на Медном, именуются Гаванскими. Это, действительно, важная деталь, потому как именно Дыбовский в те годы собирал наиболее полную и достоверную информацию по командорским топонимам. Вероятно, жители еще не один год после официального переименования называли свои села по-старинке — Гаванскими. Так или иначе, во второй половине XIX века облик селений заметно изменился: юрташки полуподземного типа стали уступать место разборным американским домам из канадской сосны, произошла смена первых двух поколений завезенных алеутов, их численность увеличилась, стиль жизни все больше напоминал европейский, селения приобрели оседлый вид.
С 1821 г. алеуты относились к сословию «островитян», и обязаны были служить компании с 18 до 50 лет. По уставу РАК 1844 г. «островитяне» перешли в категорию «инородцев», но их социально положение практически не изменилось. «Креолы», как правило, были обязаны служить компании 15 лет, начиная с 17-летнего возраста, после чего становились «вольными» и имели возможность наниматься на работу в компании. Под словом «креол» подразумевалась прежде всего не этническая принадлежность, а более высокий по отношению к «островитянам» социальный статус (в метрических книгах на Командорах традиция разделения алеутов и креолов поддерживалась до 1905 г., а в разговорной речи это понятие сохранилось вплоть до наших дней). В несколько привилегированном положении находились пенсионеры компании — рабочие, закончившие свой срок службы, которым компания выдавала денежную пенсию и паек мукою. С ликвидацией РАК и присоединением Командорских островов к Камчатской Петропавловской округе (округу) все постоянное население островов без исключения было причислено к инородческому, но при этом ясаком не облагалось — «Вопрос об отложении ясака был поднимаем Приморским Областным Управлением, и в делах Управления существуют приговоры обществ о платеже ими ясака, но по странному недоразумению местные власти в Петропавловске противудействовали этому, как бы в интересах самих жителей» — и управления тоенами не имело, «так как родовых тойонов не было, а выборных по закону не полагается». Место тоенов по сути заняли старосты. Механизм управления изменился следующим образом: если во времена РАК на каждом острове делами компании заведовал назначавшийся управляющий, то в последующие годы на каждом острове выбирался староста, его помощник и при них совет из пяти (четырех) человек. В основе их деятельности лежали законоположения о русских сельских обществах. Правда, зачастую выбранные жителями из своей же среды старосты не пользовались авторитетом среди бывших «пенсионеров» компании и признавались только частью сообщества, а потому зачастую сменялись по желанию исправников. Вопросы, касающиеся всего островного населения, решались на общем собрании, о решении составляется приговор, подписываемый всеми грамотными участниками. Помимо того, на о. Беринга существовала выборная должность общественного писаря, главная обязанность которого, кроме ведения шнуровой книги приговоров и приходо-расходной книги, заключалась в помощи старосте вести подсчет на котиковом промысле. Оплачивалась должность старосты на о. Беринга по паевой основе из расчета 2? пая от котикового промысла, на Медном денежные вознаграждения старосте не производились.
После продажи в 1867 г. основной части владений компании Соединенным Штатам Командоры переживали тяжелое смутное время, называемое в ту пору жителями островов странным словом «оппозиция». После месяцев полного хаоса и заключения полулегальных кабальных «коммерческих» договоров с иностранными, преимущественно американскими, гражданами (к счастью, официально не утвержденных Петропавловским исправником), все принадлежащие РАК строения официально приобрел купец 1 гильдии надворный советник Филиппеус. В соответствии с заключенным с ним контрактом от 3 дек. 1868 г. за № 2671 он был обязан снабжать продовольствием и предметами первой необходимости Командорские и Курильские о-ва, поступившие после прекращения полномочий РАК в заведывание Приморским областным управлением. При этом Командоры были непосредственно подчинены ближайшему надзору Петропавловского окружного исправника, который во время своего приезда на острова объявил, что «отныне они — жители — народ вольный, а весь остров и все что на нем и в его водах находится, есть их полная собственность, которою они могут распоряжаться по своему усмотрению». Не исключено, что Филиппеус неплохо справлялся с возложенными обязательствами, но «свободная» торговля тех лет привела к полному разграблению лежбищ: количество бесконтрольно добытых шкур котиков за 3 года составляло по различным подсчетам от 23 тыс. (по уверению агента торгового дома «Гутчинсон, Кооль и К°» Сандмана«) до 37,85 тыс. (по донесению надзирателя на о. Беринга Тетерина и старшины острова Петра Бурдуковского) и даже 65 тыс. (ссылка на Стейнегера) шкур. Это в свою очередь привело к резкому падению благосостояния алеутов. Единственным выходом из создавшейся критической ситуации, грозившей островам полным разорением, представлялась сдача пушных промыслов в аренду с установлением правительственного контроля над соблюдением условий контракта.
В этот период Российское правительство не уделяло достаточного внимания своей северо-восточной окраине и имело о ней самое смутное представление. Наверное, именно поэтому в 1871 г. Министерство Внутренних Дел заключило контракт об аренде котиковых промыслов сроком на 20 лет с американским торговым домом «Гутчинсон, Кооль и К°» на условиях, откровенно не выгодных России. Этот торговый дом под именем «Аляскинской торговой компании» с 1869 г. аналогичным образом арендовал пушные промыслы на островах Прибылова (США), таким образом, было с чем сравнивать. В 1877 году в российский договор были внесены корректировки князем Максутовым, новая версия несколько улучшала материальное положение алеутов, но для государственной казны была еще более убыточной. Вот что писал по этому поводу в 1882 П. Г. Сулковский: «...если-бы контракт наш был заключен на таких же условиях, как американский, то правительство получало бы ежегодно не менее 120 тыс. долларов или около 240 тыс. руб., вместо получаемых ныне средним числом 80 тыс. руб. В истекшие 10 лет аренды Правительство потеряло уже более 1? мил. руб. и до окончания срока контракта предстоит еще потерять столько же, если не больше. Это такая масса денег, которой было-бы достаточно на поднятие всех наших северо-восточных окраин, на учреждение крейсерства в северных морях и на прочное утверждение нашего господства по всему восточному побережью, от устья Амура до Ледовитого океана».
Трудно себе вообразить, какие грандиозные финансовые потоки были завязаны в этот период на Командорских островах. Для компании, к чести сказать, достаточно грамотно ведшей котиковый промысел, осуществлявшей запуски и строго соразмерявшей количество добываемых шкур с потребностями рынка, сведения о котором заблаговременно получала с американской и лондонской бирж, не было обременительным строить дома и церкви и выделять на питание по 10 тыс. рублей ежегодно. Вообще же хорошей иллюстрацией послужит следующий факт: на острове Медном, где, к слову сказать, жили значительно зажиточнее, по свидетельству того же Сулковского, не было ни одной семьи, имевшей годовой доход менее 500 рублей, у некоторых он доходил до 1000,— неслыханно высокий показатель для «инородцев». Следует, правда, оговориться, что жители не получали денег на руки, а необходимые товары приобретали у компании по особым так называемым кожаным условным маркам. При этом заработок распределялся не пропорционально количеству работы каждого, а по особой паевой системе. Такая система в большей степени была характерна для о. Беринга; на о. Медном паевой принцип распределения касался лишь небольшой части заработка. Впрочем, это не мешало алеутам приобретать вельботы по 500 руб., хорошие штуцера по 100 руб. и покупать консервированных устриц, омаров, сардин, фрукты, трюфели, сигары и проч. Правда, была и оборотная сторона — тяжелый труд, в котором были задействованы и дети, и женщины, отнимал здоровье и сокращал продолжительность жизни. О бедственном положении алеутов неоднократно писал врач Петропавловской округи профессор Б. Дыбовский. Не исключено, что и профессор Норденшильд был прав, указывая, что на островах убивается котиков ежегодно от 50 до 100 тыс. вместо 40 тыс. заявленных. Все эти вышеперечисленные факты послужили причиной того, что Командоры в скором времени приковали к себе самое пристальное внимание высшей сибирской администрации.
Первым шагом к упорядочению взаимоотношений было назначение в 1877 году по инициативе Генерал-Губернатора Восточной Сибири барона Фредерикса и с согласия Министра Внутренних Дел для управления островами и, прежде всего, надзора за промыслами новопричисленного к канцелярии генерал-губернатора Восточной Сибири кандидата естественных наук Николая Александровича Гребницкого. Прежде, как уже говорилось, Командоры составляли часть Петропавловской округи, вследствие чего окружной исправник в соответствии с данной ему в 1873 году инструкцией был обязан ежегодно «обозревать острова» и следить за тем, чтобы в точности соблюдался контракт на аренду пушных промыслов, он же определял лимит забиваемого зверя. Непосредственное заведывание островами в качестве надзирателей было возложено на двух казаков Камчатской казачьей команды — по одному на каждый остров. Назначение Гребницкого решило много серьезных проблем, в частности, касающихся выделения лимитов на добычу кота, кроме того, он по мере возможности пресекал самовольные посещения островов американскими китобойными судами. Но не все шло так гладко — в 1882 г. ему были высказаны серьезные нарекания со стороны Генерал-Губернатора Восточной Сибири Д. Г. Анучина на основании замечаний Статс Секретаря Головнина, данных при обсуждении в Государственном Совете денежных смет на 1880 г. Информированность сибирской администрации о реальных объемах добычи о положении «туземного» населения оставалась крайне низкой, сведения «односторонни и далеко не полны», и исходили главным образом из иностранных источников. Впрочем, вскоре после проведения проверок и предоставления отчетов самим Гребницким, Анучин сменил гнев на милость.
Следующим шагом было выделение островов в отдельную Командорскую округу Приморской области (корме Командорской в состав Приморской области на тот момент входили Петропавловская, Охотская, Гижигинская и Анадырская Северные округи). Произошло это в 1888 году. Административным центром с этого момента и по сей день является село Никольское острова Беринга. В XIX веке в Никольском находилось окружное управление и жил окружной начальник, позже, уже в новом здании, расположилось Уездное управление, а затем — районная администрация. Начальником Командорской округи был назначен 25 февр. 1889 г все тот же Н. А. Гребницкий. Помощником — Н. М. Тильман, вступивший в должность с 21 апр. 1885 г. Тут стоит оговориться, что еще в 1883 году особым совещанием по делам Приамурского края был поднят вопрос о выделении Камчатки с Командорскими островами в отдельную область. Вопрос этот, поступивший в 1888 г. на рассмотрение Государственного Совета, был решен в то время отрицательно, и административно-территориальные изменения ограничились учреждением новой Анадырской округи. Таким образом, в этот период Командорские острова представляли собой независимую административную единицу, подчиняющуюся de jure администрации Приморской области. В реальности они, конечно, зависели и от Камчатки, и от Америки.
После сдачи 19 февраля 1891 командорского котикового промысла в аренду сроком на 10 лет «Русскому товариществу котиковых промыслов» доход казны значительно увеличился, доходя в первые годы почти до 5000 000 рублей. Это привело к увеличению заработков островитян. Алеуты, наконец, стали получать деньги на руки, что в свою очередь привело к изменению структуры торговли. В связи с произошедшими экономическими переменами через Камчатку ежегодно выделись суммы на содержание доктора, фельдшера, аптеки, школ, церковных причтов, причем казенные должности оплачивались лучше соответствующих им на материке. Однако, как и в годы «оппозиции», островитяне были психологически не готовы к ведению денежного товарообмена — благодаря изоляции и привычке к совершенно иным экономическим отношениям, они не знали реальной цены деньгам. Ситуация усугублялась тем, что в эти годы было заключено временное соглашение Соединенных Штатов с Англией, запрещающее странам-участникам заниматься промыслом морских бобров в восточной части Берингова моря за разграничительной чертой (соглашение было подписано 3/15 июня 1891 г. в Вашингтоне, затем продлено еще на год). В результате канадские и американские суда с 1892 г. устремились к российским берегам, и это же послужило толчком для возникновения японского морского промысла. Браконьерство процветало, американские китобойные суда наводнили командорские воды, с конца 1890-х гг. им пришли на смену более дешевые в снаряжении японские шхуны (в марте 1897 г. был издан закон о поощрении в виде выдачи премии морского промысла в водах открытого океана, отмененный Указом Японского Императора 26 июня 1909), и, как следствие, промысел котиков резко упал. Т. к. добыча уже не поднималась и до 14 000 шкур/год, условия контракта были пересмотрены на значительно менее выгодные как для казны, так и для островитян. Годы военного противостояния с Японией, постоянные браконьерские набеги, а затем данное Гребницким разрешение на массовый забой маток и созданный таким образом прецедент и вовсе подорвали пушные запасы.
Год от года положение дел ухудшалось, объем промыслов сокращался, и к 1920-м годам хозяйство пришло в полный упадок, ставя жителей на грань вымирания. Камчатское Торгово-Промышленное Общество, арендовавшее промыслы с 1 сентября 1901 по 1911 год, не переломило обозначившейся тенденции. К сожалению, отчетов о промыслах, хозяйственной и прочей деятельности за время правления г. Гребницкого практически не сохранилось: два японских крейсера после нанесения «визита» Петропавловску 1 августа 1905 г. двинулись на Командоры. 3 августа они были на Беринга, где, по словам Суворова, разгромили Уездное Управление и «расхитили» архив (странно, но при этом Петропавловский архив их явно не заинтересовал). Расследование по данному факту специально проводил Векентьев. Заметим, что по свидетельству производившего ревизию 22 октября того же года Сильницкого, несгораемая касса острова «осталась в полнейшей неприкосновенности» а о расхищении архива он вообще не говорит ни слова. Зато оба автора вспоминают еще одно событие — крушение возле Тигиля зафрахтованного Камчатским Обществом японского парохода «Минеолы» с Гребницким на борту, правда, каждый трактует сюжет по-своему. По официальной версии, которую разделяет Суворов, на судне находилась и, естественно, «погибла» командорская пушнина, по свидетельствам очевидцев корабль не вез даже продовольствия, не то, что пушнины. Эти факты, а также многие другие менее значительные и потому не перечисляемые, дают основание полагать, что к уничтожению документации причастны не японцы, а сам господин Гребницкий.
В 1902 г. Северные округи: Петропавловская, Охотская, Гижигинская, Анадырская и Командорские острова были переименованы в уезды. И, наконец, 17 июня 1909 из перечисленных уездов была снова образована Камчатская область, входящая в состав Приамурского генерал-губернаторства. Главное управление областью принадлежало Приамурскому генерал-губернатору, а местное — губернатору. Необходимость объединения северных окраин Дальнего Востока в самостоятельную административную единицу объяснялась высокой степенью «американизации» региона и, мягко говоря, непростыми отношениями с Японией. Упомянутое ранее «Русское товарищество», Камчатское Торгово-Промышленное Общество, некоторые чиновники Камчатки, да и, что греха таить, сам г-н Гребницкий, на деле лоббировали иностранные интересы. Сложившаяся к началу века ситуация делала Камчатку и Командоры крайне уязвимыми перед вторжением извне. Стоит задуматься, что если бы не народное ополчение Камчатки под руководством управляющего округой А. П. Сильницкого и его помощника В. Р. Векентьева, не сопротивление на Медном под командованием старшего надзирателя за пушными промыслами фельдфебеля в отставке Н. Н. Лукина-Федотова, неизвестно, к какому государству принадлежала бы северо-восточная окраина России. С учреждением отдельной Камчатской области одним из первых был поставлен вопрос о создании воинского подразделения, установлена телеграфная связь со столицей и открыто областное казначейство. Тогда же впервые рассмотривался вопрос об установке телеграфа на Командорах.
В этот непростой для островов период приказом Военного Губернатора Приморской области от 19 марта 1905 года помощником начальника Командорского уезда Н. Гребницкого, который в те годы в силу ряда обстоятельств редко появлялся на островах, а с 23 мая 1906 г. — начальником Командорского Уезда был назначен вышеупомянутый штабс-капитан Вячеслав Ростиславович Векентьев. Потомственный дворянин, закончивший Кадетский корпус в Нижнем Новгороде, начальник обороны Камчатки в 1904 — 1905 гг., Векентьев, судя по всему, был далек от проблем ведения пушного промысла. Поэтому ориентировочно в сентябре 1907 года к исполнению обязанностей Начальника Уезда приступил статский советник Николай Павлович Сокольников, занимавший эту должность предположительно до 1916 года. До Векентьева (в 1903 и, вероятно, 1904 гг.) временным начальником островов был надворный Советник Станислав Матвеевич Лех. После Сокольникова был избран Горомов, это уже был не Начальник Уезда, а Уездный комиссар. Эта должность была выборной, однако в скором времени (3.06.1916) сельский сход вынес «своему избраннику» «приговор»: «Мы, нижеподписавшиеся, общественники селения Никольского... решили покорнейше просить Камчатский Областной съезд избавить нас от старых слуг старого режима Уездного комиссара Громова и Старшего милиционера Добронравова, которые до сего времени продолжают нас обижать, чинят во всем препятствия. Выборы Громова в уездные Комиссара были неправильны, так как нам предложили выбрать Сокольникова или Громова, кого нибудь из двух. ...Теперь когда Россия избавилась от гнета старой полиции просим и нас освободить от них, это наша слезная просьба». Далее сход просил назначить Уездным Комиссаром местного фельдшера, Антона Михайловича Ткаченко, прожившего на островах 11 лет.
1 сентября 1912 года Министерство Земледелия заключило договор сроком на 4 года с Владивостокским Торговым Домом «Чурин и К°» о сдаче в аренду промыслов командорских бобров и песцов (всилу плачевного состояния лежбищ Правление было вынуждено установить 4-летний запуск котиков). В виде компенсации местным жителям были организованы общественные работы: прокладка дорог, устройство мостов и т. п.. Окончание срока аренды по сути совпало с государственным переворотом в стране. Это было смутное время, и информации сохранилось немного — известно, что с 1916 года островами формально ведал департамент Земледелия через Управление Государственных Имуществ. Островам уделялось настолько мало внимания, что даже описан случай, когда сам департамент запрашивал владивостокские власти о том, в чьем ведении находятся острова.
Февраль 1917 года для алеутов Командорских островов «наступил» только в июле, когда на Командоры зашел первый пароход, и вновь, как во времена «оппозиции» прозвучало вожделенное: «Командорские богатства принадлежат вам». Стоит заметить, что данная постановка вопроса, как и сам вопрос, остаются болезненными и актуальными вплоть до настоящего времени. А о том, какой фурор они произвели в начале XX века можно только догадываться. Алеуты не раздумывая включились в процесс «самоуправления». Летом того же года делегация из 5-ти человек, из которых трое были алеуты, один — священник и один — фельдшер (оба русские), приняла участие в 1-м Камчатском областном съезде в г. Петропавловск. Но двигало островитянами не желание изменить мир и существовавший в России строй, а банальная необходимость выжить в условиях катастрофически ухудшающегося материального положения и начавшегося прямого вымирания населения. Вот почему командорцы начиная с 1917 г. посылают делегатов и в Петропавловск, и во Владивосток, и рассылают жалобы и просьбы во все известные им инстанции.
26 апреля 1919 года постановлением Совета Министров во Владивостоке было учреждено Управления Рыбными и Морскими Звериными Промыслами Дальнего Востока (т. н. «Рыбное Управление»), в сферу деятельности которого входил пушной промысел на Дальнем Востоке, Командорах и мысе Лопатка — южной оконечности полуострова Камчатка. Однако повсеместная разруха, обесценивание сибирских денежных знаков и проблемы с водным транспортом не дали возможным осуществить реформы ведения пушного хозяйства по образцу Прибыловых островов, как это планировалось. 1920-21 гг. можно охарактеризовать как годы полной анархии и безвластия. Летом 1920 г. острова остались почти совершенно без снабжения — грузы, отправленные на охранном судне «Командор Беринг», погибли во время аварии у мыса Лопатки, зато пушнина была благополучно вывезена уполномоченным правительства ДВР А. С. Якумом на пароходе «Адмирал Завойко». В результате зима 1920-21 гг. выдалась невероятно тяжелой: скверное питание и отсутствие отопления. По свидетельству Редько, «доведенное до крайности, враждебно и недоверчиво относящееся к агентам „Рыбного Управления“, население отказывается сдать пушнину заведывающему пушными промыслами на Командорских островах и, произведя предварительно самочинный убой котиков, в 1921 г. продает шкурки зверей на американскую шхуну, принадлежащую гр. Свенсену, а взамен получает достаточное количество вполне доброкачественных товаров и продуктов». Логическим продолжением стало заявление, написанное командорскими алеутами летом 1922 года. В петиции, переданной ассистенту Вашингтонского Национального Музея д-ру Стейнегеру, алеуты просили Америку принять их под свое покровительство и снабжать острова всем необходимым. Стейнегер отказался принять заявление, и оно впоследствии было уничтожено самими писавшими его лицами, боявшимися репрессий. Проамериканские настроения на острове стали утихать после улучшения материального положения.
В ноябре 1922 г. Камчатская область была переименована в губернию, состоящую уже из 6 уездов: Анадырского, Гижигинского, Охотского, Командорского, Петропавловского и Чукотского и подчиненную Дальневосточной области. Это были тяжелые годы, материальное положение алеутов, привыкших к обеспеченному образу жизни, стало и вовсе плачевным. Недовольство нарастало, браконьерство принимало угрожающие масштабы. В 1922 году была сделана попытка коренным образом реформировать хозяйство островов, но вмешательство Бирича, представителя меркуловской власти на Камчатке, сдавшего поставку продовольствия японской фирме «Нихов Моохи» в обмен на пушнину, свела ее на нет. 15-го июля 1922 года бывшее Управление Рыбных и Звериных Промыслов Дальнего Востока заключило договор с фирмой «Бринер, Демби, Кушнарев и К°» на поставку на острова продовольствия и прочих грузов, оставляя эксплуатацию о-вов за казной. На острова был послан усиленный персонал служащих, промыслы и положение населения стали регулироваться специальными инструкциями, но эта мера лишь немного смягчила накопившиеся социальные проблемы. Экономические, административно-политические и управленческие функции по Командорам полностью легли на Дальрыбохоту, назначившую весной 1924 года Начальником Командорских Промыслов Евгения Николаевича Фрейберга. До него Начальником островов, а с 22 октября 1923 г. в соответствии с распоряжением Начдальрыбохоты № 5412 от 19.10.1923 г. Начальником Промыслов (начкомпромом) был Колтановский. Фрейберг прибыл на острова 14 июля и покинул их в конце летнего сезона 1925 г. Его сменил К. В. Кулагин, занимавший этот пост до августа 1928 г. Вслед за тем менее двух месяцев временным исполняющим дел был известный орнитолог профессор Г. Х. Йогансен, уже в октябре уступивший должность новому начальнику, Карнаухову. Помначкомпромом при Колтановском и Фрейберге был не менее известный научным кругам Б. А. Редько. Острова манили к себе одаренных людей — Фрейберг, к примеру, ради работы на легендарных Командорах отказался от академической командировки на Байкал. И каждый внес свою лепту в развитие островов, от просвещения и установки радиосвязи и телефонной линии до немыслимых проектов по постройке узко-колейной железной дороги «декавильки» для подвоза грузов с Рифа с. Никольское и замены ездовых собак оленями. Некоторые проекты были осуществлены, иные остались только на бумаге.
Сумбур, постоянная смена руководства. Но во всей этой неразберихе было один важный конструктивный момент: командорцы в отличие от многих других жителей окраин психологически были готовы создавать первичные управленческие ячейки. Этому их научил долгий опыт общения со всевозможными пушными компаниями. Официальной датой установления Советской Власти на Командорах следует считать 18 марта 1923 года — в день Парижской коммуны состоялось торжественное заседание местных граждан, был избран командорский сельский революционный комитет и поднят рабочий Красный флаг. 8 октября 1925 г. постановлением губбюро РКП (б) было утверждено бюро ячейки РКП (б) острова Беринга в составе секретаря Волокитина и членов: Кулагина, Удачиной, Панькова, а также утверждена ячейка на острове Медном. 19 сентября 1926г. губревкомом был назначен состав Командорского волревкома (волостного революционного комитета). Идея самоуправления и создания Тузсовета прижилась довольно быстро, к 1928 г. на островах функционировали два туземных Совета — на острове Беринга и острове Медном. В 1928 году Алеуты Командорских островов были объединены в Алеутский островной туземный район, организован тузрик (туземный районный исполнительный комитет). Сам район в 1928 году иногда называли «Командорско-Алеутским» или «Алеутским на Командорах». Конечно, работа партячейках находилась в прямой непосредственной зависимости от участия приезжих русских. Но и алеуты, будучи народом достаточно грамотным и наученным горьким опытом последних 50 лет, не оставались в стороне. К примеру, они мгновенно освоили большевистскую партизанскую тактику ведения боя: ожидая прихода меркуловских либо японских судов, алеуты-коммунисты оперативно покидали селение и «уходили в сопки», где и располагались с винчестерами и винтовками. «Они зорко следили за подходящим к берегам судном и, только убедясь, что корабль не имеет каких-либо военных заданий, они спускались с гор и принимались за работу по выгрузке и прочее».
В 1930 г. в административном устройстве Дальневосточного края, образованном в 1926 году, вновь произошли изменения. 10 декабря 1930 г. постановлением ВЦИК РСФСР образованы Корякский и Чукотский округа. На основании постановления ВЦИК РСФСР от 10 января 1932 г., постановлением Камчатского окрисполкома от 16 апреля 1932 г. были образованы Быстринский и Алеутский национальные районы. Административным центром Алеутского района определено село Никольское.
В соответствии с Законом Камчатской области от 17 декабря 2004 года № 238 «Об установлении границ муниципальных образований, расположенных на территории Алеутского района Камчатской области, и о наделении их статусом муниципального района, сельского поселения» Алеутское районное муниципальное образование было наделено статусом Алеутского муниципального района (АМР). На территории района для сохранения в соответствии с действующим законодательством статуса района было образовано Никольское сельское поселение, включающее административный центр — село Никольское — единственный с 1970 г. населенный пункт на островах. В настоящее время это — самое малочисленное сельское поселение и самый малочисленный район в России. 1 июля 2007 года Алеутский муниципальный район автоматически вошел в состав Камчатского края, образованного в результате объединения Камчатской области и Корякского автономного округа.
9 июня 2008 года при Администрации Алеутского муниципального района Камчатского края была создана геральдическая комиссия для разработки проекта символики — герба и флага района — и сопутствующих нормативно-правовых документов (постановление № 41 АМР). В комиссию вошли: председатель Думы AMP Шпигальский С. Н.; хранитель фондов и научный сотрудник МУ «Алеутский краеведческий музей» Татаренкова Н. А.; главный специалист Никольского сельского поселения AMP по архиву и нотариату Кузеева Т. П.; заместитель директора по информационным технологиям, учитель МОУ «Никольская средняя общеобразовательная школа», представитель MOO «AHCAPKO» Вожикова С. В.; сотрудник ФГУ ГПБЗ «Командорский» Сирко М. П.; председатель Совета ветеранов Алеутского муниципального района Борисов К. И.; помощь верстке электронной версии оказал ведущий специалист по программному обеспечению при Администрации АМР Лукин А. В.; секретарем комиссии был назначен специалист администрации AMP по правовым вопросам Сергунин А. В. Возглавил комиссию Глава Алеутского муниципального района Извеков Н. Н.
В течение 5 месяцев комиссия рассматривала различные варианты изображений и смысловые концепции, предоставленные как членами комиссии, так и жителями района. Для привлечения максимального количества граждан в местной газете «Алеутская Звезда» было опубликовано объявление о проведении конкурса, а в Никольской школе проводилось общешкольное мероприятие, посвященное Российской и региональной геральдике. Кроме того, рассылались предложения принять участие в конкурсе некоторым бывшим жителям острова, чьи адреса были в наличии. Рабочие варианты отсылались в Союз геральдистов России, который в свою очередь проводил согласование с Геральдическим советом при Президенте Российской Федерации. Таким образом, формирование окончательного варианта проходило в несколько этапов.
В первую очередь изучались исторические документы и материалы. Поиски официально утвержденной в прошлые века символики островов московской группой при Союзе геральдистов, занимавшейся непосредственной разработкой современной командорской геральдики, не увенчались успехом. И не удивительно — таковой просто не существовало. На помощь пришел Алеутский краеведческий музей. Комиссия была ознакомлена с изображениями двух сохранившихся до наших дней уникальных предметов, вывезенных с островов в конце XIX века. Первый из них — командорский флаг, хранящийся в Фондах МАЭ РАН (Кунсткамеры) [МАЭ 313 № 69] в Петербурге. Предмет входит в состав коллекции, привезенной Его Императорским Величеством Николаем Александровичем после путешествия на Восток 1890-1891 гг. Флаг, иначе именуемый «ковриком из кишок» имеет размер 97×47 см и представляет собой имитацию Российского гюйса. Он сшит из 6 непрозрачных полос — горловин сивуча; получившееся таким образом прямоугольное бежевое поле крест-накрест пересекают две односторонне выкрашенные вставки из того же материала. Цвета одной из них — чередующиеся черный и красный, другой — черный и ярко-охристый. Нанесенная краска — яркая, глянцевая, вероятно, масляная, облупившаяся по краям. Вставки вшиты с помощью хлопчатобумажной нити, шов выполнен на швейной машинке. Кишки также сшиты между собой х/б нитью, обычным сметочным швом. Жильными нитями обметочным швом пришита только оторочка из мягкой сыромятной предположительно нерпичьей кожи. Швы по алеутской традиции украшают вставки из красных и темно-синих гарусных нитей и конского волоса. К одному из углов крепится разноцветная гарусная кисть. Вдоль центральной оси по обеим сторонам, расположены 2 металлические скобочки из проволоки, возможно, ранее крепившие флаг к некой основе.
Второй близкий по стилю и времени исполнения предмет находится в фондах Камчатского Объединенного музея [ККМ ГИ 11309]. Как и предыдущий, он поступил на хранение в 1891 г. — в данном случае от Н. М. Тильмана. Е. Е. Володарской предмет определен как «платок женский»: «сшит из рыбьих пузырей с/ж и х/б нитями из узких продольных полос светлого цвета. По периметру обшит узкой полосой толстой кожи сивуча коричневого цвета. По диагонали имеет вставку — полосу ш. 3,3 из горла сивуча, окрашенную в чередующиеся красный, черный и охристый цвета. В одном углу сохранилось украшение в виде пучка из ш/р нитей белого и красного цветов». Прямоугольное полотно 41,0×87,0 см на самом деле сшито из тщательно обработанных кишечных полос сивуча. По манере исполнения, технике наложения швов и используемой краске (имеется в виду и цветовая гамма, и ее химический состав) это — точная копия МАЭ 313-69. Различие заключается во внешнем облике: по диагонали вшита только одна полоса, чередующиеся полоски на ней 3-х цветов: красный, охристый, черный, отсутствуют гарусные вставки и по форме полотно больше удлиненное. Отличен также материал — в данном случае использованы более мягкие, эластичные и доступные кишечные полосы. Едва ли данный предмет можно назвать женским платком, хотя и флаг из него получается своеобразный. Из-за плохой сохранности «платка-флага» сложно говорить о характере его использования, можно только отметить, что край, к углу которого крепится гарусная кисть, имеет значительно более широкую кожаную окантовку и сильно потрепан. Возможно, это все же был флаг, и порванный край — результат крепления к древку.
Оба флага шились приблизительно в одно и то же время и, судя по технике исполнения швов, одним и тем же человеком. В отличие от большинства предметов того периода, выполненных в алеутской манере с поразительной кропотливостью и с неукоснительным соблюдением всех основных семантических правил, эти два производят впечатление сделанных «наспех». К примеру, традиционно швы на одежде и даже на игрушках были выворотными: сначала делали очень частый наметочный шов, а затем прошивали обметочным, такой шов мы можем наблюдать на большинстве командорских кишечных предметов, хранящихся в фондах Кунсткамеры. Здесь же — только сметочный либо только обметочный шов, причем стежки крупные, размашистые, вместо кишечной (либо жильной) нити используется хлопчатобумажная, и уж совсем неожиданно появляется машинная строчка. Краска вплоть до первой половины ХХ века на островах использовалась преимущественно натуральная — полученная из глин, охры или биологических красителей, здесь мы видим привозную, очень напоминающую масляную. Хотя, с другой стороны, у флага МАЭ 313-69 в швы вшиты традиционные «обереги» — гарус и конский волос, ставшие в XIX веке популярным заменителем алеутских цветных перышек. Используемые на вставках цвета также традиционны — красный (а также охристый) и черный. Полоски из выкрашенных в эти цвета сивучиных горл часто украшали лицевой вырез капюшона, рукава и подол камлей. Роль красных шерстяных ниток и черно-красного орнамента в сакральной культурной традиции народов северотихоокеанского побережья универсальна: красный цвет — символ огня, крови, света, успеха, земли; черный — его противоположность. Можно также отметить особенности подсознательного восприятия данного сочетания: красный и черный — цвета агрессии: явной и скрытой. Их сочетание звучит как вызов, предупреждение для людей и духов о мощи, силе, боевом духе обладателя.
Особый интерес, на мой взгляд, в этих предметах представляет сочетание языческой и христианской атрибутики. Вспомним, что крест на гюйсе и Андреевском флаге символизирует распятие. Андреевский флаг был учрежден Петром I в конце XVII века в качестве кормового флага Военно-морского флота России. Его символика подразумевает библейский сюжет: апостол Андрей (Андрей Первозванный) был первым призван Христом в ученики и прославился как неутомимый путешественник-проповедник христианства. Жизнь его увенчалась мученической смертью — распятием на косом кресте: «Флаг белый, через который синий крест св. Андрея того ради, что от сего апостола приняла Россия святое крещение». К этому можно только добавить тот важный факт, что командорские алеуты были не просто окрещенными, а, действительно, глубоко верующими людьми, к чему располагали экстремальные условия существования данной этнической группы. О знании Писания говорят не только библейские имена жителей, но и фольклорные элементы. Таким образом, наш флаг из «платка» и «коврика» превращается в довольно грозное оружие: образ, символизирующий веру, силу и уверенность в защищенности небесным покровителем. Однако, как, при каких обстоятельствах и для чего шились эти флаги, а также какой именно семантический смысл в них вкладывался в каждый из них, пока остается загадкой.
Последнее, на что хотелось бы обратить внимание, различие в использованных материалах. Сивучьи горла были более прочными и ценились выше кишечных полос. Таким образом, флаг, хранящийся в фондах МАЭ, и в самом деле во всех смыслах является царским подарком, в то время как ККМ ГИ 11309 — упрощенная бытовавшая версия, что, впрочем, не умаляет ее ценности.
Описывая дошедшие до наших дней коллекционные предметы, мы, тем не менее, пока не можем однозначно ответить на вопрос когда и почему появились они на Командорах? Часть предметов из коллекции Николая II были, очевидно, выполнены по заказу — в коллекции наряду с бытовавшими предметами присутствуют модели, своего рода миниатюры. Первая мысль, посетившая меня, что и это флаг был из числа таких «сувениров» — копия российского флага, призванная радовать глаз императора. Но предмет, хранящийся в камчатском объединенном музее, опровергает такую точку зрения, указывая на «серийность» пошива.
Действительно, такие флаги могли появиться на островах в конце XIX века. Возможно, они бытовали и раньше, но именно в эти годы стали более востребованы. Обратимся к истории. В рассматриваемый период пушные промыслы островов сильно страдали от самовольных заходов американских китобойных судов, которые, чтобы окупить свои затраты, были вынуждены заниматься браконьерской добычей пушнины у азиатского побережья ввиду сократившейся численности китов. Гребницкий с первых лет пребывания на островах не переставал жаловаться на их «хищническую наглость». Так в докладной записке, от 27 сентября 1878 г., он доносит, что «в 1877 г. неизвестное китоловное судно, подойдя к Медному, отправило свои шлюпки прямо на лежбище котов с целью промысла. Попытка эта только потому не удалась, что случайно около лежбищ были туземцы, которые увидав китобойные вельботы бросились гнать зверя с берега в море». В 1879 г. американская шхуна «Три Сестры» таким же образом добывала морских бобров. Вот почему Генерал-Губернатор Восточной Сибири 8 декабря 1880 г. оформил отношение Министру Внутренних дел, в котором в частности говорилось о выделении 400 р. на приобретение казенного вельбота и выдаче 15 пехотных винтовок системы Бердана для отражения высадки иностранных «хищнических» судов. Оборону должно было держать прежде всего население островов, хотя и поднимался вопрос об учреждении крейсерства. Именно на вельботах — казенном и частных встречали командорцы «хищников». Вполне возможно, что они выходили в море под российским морским флагом.
Проблема причинения большого урона браконьерскими судами была актуальна для Командорских островов до середины 20-х гг. ХХ века. На смену американским в конце 1890-х гг. пришли более дешевые в оснащении японские шхуны. Выше уже упоминалось соглашение Соединенных Штатов с Англией 1892 и 1893 гг. Небезынтересно остановиться на некоторых деталях заседания 17 января 1893 г., на котором, в частности, было признано необходимым «посылать к островам достаточное количество крейсеров, образовать, независимо от этого, вооруженную стражу на островах; начальнику Командорских островов было предположено предоставить право, подняв таможенный флаг, на частных судах преследовать и арестовывать хищников», также была определена охранная граница акватории — 30 миль вокруг Командорских островов.
Что же касается герба, с этим дело обстоит намного скромнее. Настоящего герба Командорского уезда (и Командорской округи), судя по всему, не существовало. Гербовая символика пришла на острова вместе с Советской властью. В Алеутском краеведческом музее хранится «Табель суммам, причитающимся промышленникам о. Беринга за сданную ими в казну пушнину упромышленную 6-го июля 1924г.», на котором сохранилась сургучная печать Дальневосточного «Рыбного Управления»: «ДВ УПРАВЛ. РЫБОХОТЫ НАЧАЛЬНИК КОМАНД. ОСТРОВОВ» с гербовым знаком в центральной части. В верхней четверти гербового щита имеется волюта в клейнроде с надписью «С. С. С. Р.»; небо в верхней части щита и море в нижней делят поле в отношении 2:1; серп и молот на фоне лучей восходящего солнца символизируют рождение нового рабоче-крестьянского государства; рыба в море указывает на морские промыслы. Не исключено, что заполнение поля нижней четверти щита могло варьировать в зависимости от региона, хотя это маловероятно. Уникальность печать заключается в том, что она была создана и привезена на остров в фантастически короткий срок и применялась не более 2-х лет. Мы знаем, что декларация об образовании Советского Союза была утверждена на Первом Всесоюзном съезде Советов, открывшемся 30 декабря 1922 года. С другой стороны, должность Начальника Командорских Островов была упразднена не позднее 19 ноября 1923 года. На острове Беринга на основании телеграммы Начдальрыбохоты Начальник Островов стал именоваться Начкомпромом с 22 октября 1923 г., на Медном — с 20 мая 1924 г., но печать, судя по дате, использовалась еще некоторое время. Учитывая указанные сроки и редкую посещаемость островов судами, можно предположить, что привезти печать мог В. К. Арсеньев в июле 1923 года. Но возникает резонный вопрос: как можно было создать герб и изготовить печать в столь короткий срок? Единственный вариант ответа, который сам собой напрашивается, — должен был существовать прототип, в который были внесены поправки (или ощутимые изменения). Нет сомнений, что печать была выполнена во Владивостоке Управлением Дальрыбохоты, но история появления гербового знака требует дополнительного исследования.
Сохранились также сведения о требованиях к Российскому флагу этого периода. На запрос Начальника Командор Колтановского в начале июня 1923 года Управление Дальрыбохоты телеграфировало: «Беринг, Начкомандор. Коммерческий красное полотнище средине белые буквы Р. С. Ф. С. Р. или С. С. С. Р. морской военный красный синим якорем белый абрис звезды средине государственным гербом серп молот».
Изучив и приняв во внимание предоставленную Алеутским музеем историческую справку, геральдическая комиссия направила окончательные версии герба и флага на согласование в Думу Алеутского муниципального района. На 22-м заседании 1-го созыва Дума АМР приняла Решения №№ 162 и 163 от 01 декабря 2008 года, в которых утвердила Положение о гербе и флаге и рисунок в многоцветном, одноцветном и одноцветном с использованием условной штриховки для обозначения цветов варианте. Спустя три дня документы был направлены в Геральдический совет при Президенте Российской Федерации на вексиллологическую экспертизу. Геральдический совет при Президенте Российской Федерации, согласно Указу Президента Российской Федерации от 21 июня 1996 г. № 403 «О Государственном геральдическом регистре Российской Федерации» утвердил и внес герб Алеутского муниципального образования в Регистр. В авторскую группу официально вошли: идея герба — Извеков Николай Николаевич (Алеутский район); геральдическая доработка — Константин Моченов (Химки); художник и компьютерный дизайн — Оксана Афанасьева (Москва); обоснование символики — Вячеслав Мишин (Химки).
Геральдическое описание герба: «В поле, вверху скошенном слева серебром и лазурью, а внизу лазоревом — золотой алеутский охотник в шапке с длинным козырьком, с сумкой через левое плечо, сидящий в каяке (алеутской лодке) с червленой полосой по краю, правой рукой заносящий в броске таковой же метательной дощечкой трехконечный с серебряными остриями золотой гарпун, положенный поверх деления, а левой рукой держащий двойное золотое весло и сопровождаемый вверху, в серебре, лазоревой восьмилучевой звездой с укороченными косвенными лучами, а внизу — золотым лежащим тюленем».
Официальное обоснование символики герба Алеутского района: «Цвета и фигуры герба аллегорически и символически раскрывают национальные, этнографические и экономические особенности Алеутского района. Охотник в национальных одеждах, сидящий в алеутской лодке — каяке и держащий традиционный для алеутов вид орудия охоты на морского зверя метательную дощечку с прикрепленным к ней гарпуном с тремя дополнительными стрелами — символически отражает особенности проживания и выживания титульного народа в непростых условиях северного побережья Дальнего Востока. Тюлень — аллегория богатства здешних мест морским зверем, охота на которого, является основным видом занятий местного населения. Алеутский район состоит из группы островов, основными из которых являются остров Медный и остров Беринга, открытый во время плавания Витуса Беринга — известного исследователя Дальневосточной части России и похороненного на острове, носящем его имя. Восьмиконечная звезда — так называемая „Роза ветров“ — символ первооткрывателей, путешественников, людей с непростой судьбой, любителей приключений. Командорские острова называют „страной ветров и туманов“, что объясняется особенностями их расположения на стыке холодного течения Северного Ледовитого океана и теплого течения Куросио. Скошенная серебряная часть герба — аллегория этих туманов и снегов, покрывающих острова с ноября по апрель. Лазурь — символ возвышенных устремлений, искренности, преданности, возрождения. Серебро — символ чистоты, открытости, божественной мудрости, примирения. Красный цвет — символ труда, мужества, жизнеутверждающей силы и красоты, праздника — аллегорически символизирует тружеников района и их ратный труд. Золото — символ высшей ценности, величия, великодушия, богатства, урожая».
К официальному описанию следует внести только одно уточнение: «сумка через левое плечо» на самом деле цуки (суки) — особый пояс, имеющий вид короткой и широкой юбки, сшитый из поперечно расположенных кишечных полос. Нижний край цуки плотно охватывал фигуру охотника на уровне груди, а через левое плечо (если охотник не был левшой) проходил ремень или сухожильный шнур.
В декабре 2008 года, спустя неделю после официального принятия районной Думой герба и флага, свои версии геральдических символов любезно предоставил искусствовед, скульптор, член Союза художников, бывший директор Алеутского Культурного Центра (созданного им и функционировавшего в 1989-94 гг. на о. Беринга) Илья Павлович Вьюев.
Герб по замыслу автора был составлен максимально политкорректно: «Я намеренно не стал изображать в гербе ни котиков с сивучами, ни каланов, ни морских птиц, но только морскую корову — котики, каланы и птицы живут повсеместно, а морская корова — эндемик Командор. К тому же она сыграла значительную историческую роль в освоении островов людьми. Офицер времён Петра и алеут — намеренно равнозначны, чтобы не возникало никакого национального перекоса в понимании роли тех и других. Оба имеют в руках атрибуты мореплавания». Описанный вариант сам автор не считает окончательным и рассматривает как основную идею, вектор. К примеру, в более поздней версии он предлагает морские волны изобразить так, чтобы в них ясно прочитывалась и морская капуста, а также несколько изменить силуэт гербового окружения и привести его в более точное соответствие геральдической традиции.
Геральдическое описание герба: «Гербовый щит в золотом обрамлении разделён на два поля. В верхней части герб Камчатской области — в серебряном поле три вулкана, над ними пламя и дым, у подножия вулканов волны. В нижней части на голубом фоне очертания островов, окрашенные золотом. Координатная сетка и цифры координат — красные, а графические линии, разделяющие цвета — чёрные. Гербовый щит окружён картушем, изображающим бушующие волны океана. Слева и справа от щита — фигуры щитодержателей, знаменующие собой исторических открывателей Командорских островов и их национальных обитателей. Это офицер в форме моряка эпохи Петра I , опирающийся на судовой навесной руль, и алеут в национальной камлее и конической шапке, держащий в руке байдарочное весло. В верхней части картуша корабль под парусами и российскими флагами, знаменующий открытия России в северной части Тихого океана. У подножия картуша изображение морской Стеллеровой коровы, единственное место обитания которой было в водах, окружающих Командорские острова».
Геральдическое описание флага: «Проект флага имеет прямоугольную форму с соотношением сторон 1:2. Подобно флагам ряда стран, флаг представляет собой наложение Андреевского военно-морского флага на национальный (коммерческий) триколёр. Диагональный Андреевский флаг дан в начертании на эпоху Петра I. Сочетание флагов знаменует историю Русской Америки, частью которой являлись Командоры. Это сочетание инициатив частных компаний и командования военного российского флота, силами которых и были осуществлены открытия в Тихом океане и Беринговом море. В центре Андреевского флага помещена так называемая „алеутская звезда“ — геометрическая розетка, варианты которой были характерным элементом национального орнамента и служили семантическими знаками в быту алеутов. „Алеутская звезда“ может использоваться отдельно как национальный символ, служить наградным знаком, быть самостоятельной эмблемой».
Весной этого года Илья Павлович любезно предоставил свою новую работу — эскиз возможного герба села Никольского. Никольское, хотя и маленькое село (даже в лучшие времена численность населения вместе с приезжими не превышала 2 тыс. человек), но с 1888 г. административный центр и один из самых восточных пограничных форпостов России, последний осколок Русской Америки в нашей стране, сохранивший собственную неповторимую историею. Таким населённым пунктам издавна присваивались собственные гербы, сравнимые с гербами городов, но при этом имевшие свои особенности и отличительные черты. Со дня официального названия села его небесным покровителем считается святой Николай. И было бы исторически оправданно включить изображение этого святого в герб Никольского: «В верхней части основного гербового щита часть герба Камчатского — вулканы и море, переходящее в нижнюю часть с изображением островов и их географической координатной сеткой. Поверх основного герба — щит такой же формы и цветового обрамления цвета охры, но меньшего размера, с Николаем-чудотворцем в тёмно-красном поле. Меньший щит с Николаем может в отдельных случаях существовать как самостоятельный. Святой Николай — в иконографическом изводе, с мечом в правой руке — символом защиты отечества, и с корабликом в левой руке, что символизирует одновременно и охрану морских пограничных рубежей, и покровительство Николая-чудотворца всем путешествующим и плавающим на морях. Сверху основного щита — сложенная из камня крепостная корона о двух зубцах, что традиционно символизировало порубежную крепость и присваивалось населённым пунктам, не являющимся городами, но имеющим пограничную заставу. Внизу под гербом — заложенная складками лента с надписью „село Никольское“ и датой его основания».
Несмотря на то, что предложенные И. П. Вьюевым эскизы не рассматривались официально, они великолепны как по замыслу, так и по исполнению и получили наивысшее одобрение от всех командорцев, ознакомленных с ними. Практически каждый субъект федерации имеет несколько вариантов гербов, причем речь идет не только о меняющейся со временем символике, но и о вариантах, существующих одновременно с официальным. Эти варианты можно найти на печатях, медалях, значках, монетах. Кто знает, какая судьба ждет эти эскизы.
 |  |
 |  |
1. Dybоwski B. J. Wyspi Komandorskie. Z тара i 10 fotodrukomanemi tablicami. Lwow. 1885. 109с.
2. Аборигены Америки: предметы и представления. Сборник МАЭ Т. L. СПб.: 2005. 399с.
3. АКМ ГИ 1233. Правила посещения Северного лежбища 1913 г.
4. АКМ ГИ 1234. Фрейберг Е. Н. Командорский дневник
5. АКМ НВ 139. Ксерокопии ведомостей РАК. Оригинал предположительно может являться частью коллекции Аляскинской Православной церкви и находиться в Библиотеке Конгресса США
6. АКМ ГИ 362. Табель суммам, причитающимся промышленникам о. Беринга за сданную ими в казну пушнину упромышленную 6-го июля 1924г.
7. АКМ ГИ 427, 428. Отчеты по промыслам 1920-х гг.
8. АКМ НВ 156. Фрейберг Е. Н. Предварительный отчет по Командорским пушным промыслам за 1924-25 гг.
9. Арсеньев В. К. Командорские острова в 1923 году// Сб. Рыбные и пушные богатства ДВ. Владивосток.: 1923. С.420-464
10. Володарская Е. Е. Коллекция предметов по этнографии Командорских алеутов из собрания Камчатского областного краеведческого музея [конец XIX века]// Краеведческие записки Камчатского областного краеведческого музея. Петропавловск: 2002. С.171-196
11. Волошинов Н. А. Отчет по командировке на Командорские острова Генерального штаба Подполковника Волошинова в 1884- 85 г.// Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Вып.16. Изд. Военно-ученаго комитета Главного Штаба. СПб.: 1887. С.160-294
12. Выписка из замечаний Статс Секретаря Головнина// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т.3. вып. 2. Иркутск:: 1882. С.1-2
13. ГАКК, Ф.66 оп.1 д.13
14. ГАКК ф.68 оп.1, д.3
15. ГАКК Ф.68 оп.1 д.19
16. ГАКК Ф.120 оп.1 д.11
17. Гребницкий Н. А. Записка о Командорских островах// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т.3. вып. 2. Иркутск.: 1882. С.43-125
18. Дзенискевич Г. И. Женские маски тлинкитских шаманов// Американские аборигены и их культура. Сборник МАЭ. СПб.: 1998. С.100-110
19. Записка о промыслах на Командорских островах. Извлечена из дел Главного Управления П. Г. Сулковским// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т.3. вып. 2. Иркутск.: 1882. С.3-10
20. Записка П. Г. Сулковского о плавании на клипере «Стрелок» в Ледовитый океан и на Командорские острова// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью, Т.3. вып. 2. Иркутск.: 1882. С.22-42
21. Зибарев В. А. Советское строительство у малых народностей Севера [1917-1937гг.] Томск: 1968. 334с.
22. Корсун С. А. Роль алеутских тоенов в межэтнических контактах с русскими в XVIII — начале XIX века// Власть в аборигенной Америке. М.: 2006. С.545-574
23. Кулагин К. В. Алеуты// Экономическая жизнь Дальнего Востока № 6-7. Хабаровск: 1927. С.190-201
24. Летопись жизни народов Северо-Востока РСФСР 1917-1985, ПК.: 1986. 191с.
25. Ляпунова Р. Г. Алеуты. Очерки этнической истории. Л.: 1987. 228с.
26. Ляпунова Р. Г. К этнической истории командорских алеутов// Краеведческие записки. вып. 6. Петропавловск.: 1989. С.40-61
27. Ляпунова Р. Г. Очерки по этнографии алеутов [конец XVIII — первая половина XIX в.]. Л.: 1975. 200с.
28. Окладникова Е. Л. Модели байдарок у алеутов и ритуалы программирования повседневности// Американские аборигены и их культура. Сборник МАЭ. СПб.: 1998. С.32-81
29. Острова Командорские. Копия с карты капитана Зандмана, снятая мичманом Беклемишевым дополненная г. Гребницким// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т.3. вып. 1. Иркутск.: 1882. в приложении
30. Отношение Генерал-Губернатора Восточной Сибири к Министру Внутренних Дел, от 8 декабря 1880 г. за № 1436// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью, Т.3. вып. 2. Иркутск.: 1882. С.168
31. Предложение Генерал-Губернатора Восточной Сибири управляющему Командорскими островами кандидату естественных наук Гребницкому, от 8 декабря 1880 г. № 1439// Сб. главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т.3. вып. 2. Иркутск.: 1882. С.13-14
32. Приамурский край 1906-1910. Очерк П. Ф. Унтербергера// Записки Имп. РГО по отд. статист. Т. XIII, СПб.: 1912. С.254-267
33. Прозоров А. А. Экономический обзор Охотско-Камчатского края. СПб.: 1902. 388 с.
34. РГА ВМФ Ф.702 оп.1 д. 454
35. РГИА ДВ Ф.2413 оп.4 д. 968
36. РГИА ДВ Ф.1 оп.1 д.2757
37. РГИА ДВ Ф.1 оп.13 д. 393
38. РГИА ДВ Ф.1005 оп.1 д.109
39. РГИА ДВ Ф.1005 оп.1 д.439
40. РГИА ДВ Ф.5 оп.1 д.179
41. РГИА ДВ Ф.701 оп.1 д.12
42. РГИА ДВ Ф.702 оп.1 д.11
43. Редько Б. А. Алеуты Командорских островов// Производительные силы ДВ. Первая конференция по изучению производительных сил ДВ. вып.5. Владивосток. 1927. С.69-112
44. Русская Америка в неопубликованных записках К. Т. Хлебникова. 1979. 280с.
45. Сильницкий А. П. 14 месяцев службы на Камчатке/ Исторический вестник. Т. CXVIII. 1910. С.507-541
46. Суворов Е. К. Командорские острова и пушной промысел на них. СПб.: 1912. 324с.
47. Татаренкова Н. А. К вопросу о возможной дате празднования юбилея села Никольского, административного центра Алеутского района (Командорские о-ва)// «О Камчатской земле написано...» Крашенинниковские чтения. вып. XXIII. Петропавловск-Камчатский: 2006. С.227-232